Леон Дьеркс (фр.Léon Dierx; 31 марта1838, Реюньон — 12 июня1912, Париж) — французский поэт, один из последовательных продолжателей Леконт де Лиля и самый характерный представитель парнасской школы.

Молодежь удостоила его звания «принца французских поэтов». Та четкость формы и восприятия жизни, к которым так стремились парнасцы, Дьерксом усвоены особенно удачно, хотя они зачастую и обретают у него характер внешнего приема: ему не хватало ни широты размаха, ни поэтической глубины. Гордый пессимизм и безысходное отчаяние характеризуют его как интеллигента безвременья 1880-х и 1890-х гг.

Сегодня вечером

Жутко как-то! Уж камин давно потух.
Ночь! Молчанье! Одиночество!
Точно мрачное пророчество
Мыслями о смерти угнетает дух.

Жду, как раненый, – вот-вот прикончит враг.
Встали призраки загробные
Чувствую, как очи злобные
Наблюдают пристально мой каждый шаг.

Вот за мною кто-то дышит, чей-то глаз
От меня не отрывается,
Кто-то плеч моих касается,
Знаю, – если обернусь, умру сейчас.

Вот меня назвали… Больше уж не в мочь!
Звук тот старше мира кажется,
С этой жизнью он не вяжется…
Жутко! Одиночество! Молчанье! Ночь!

Погибший корабль

Я – старый остов корабля, без мачт, без рей
Тропических смерчей бесформенный, угрюмый
Обломок. Ценный груз загромождает трюмы,
Но зимний шквал несет его в простор морей.

Когда-то надувал послушный ветер снасти,
Зеленых островов он был желанный гость, –
Теперь руля уж нет, им правит бури злость,
Без воли дрейфит он, покорный ветра власти.

На марсах весело уж не поет матрос,
Под бризом паруса вздевая вверх на блоки,
Не для него звездой горит маяк далекий,
Один покинут он на волю бурь и гроз.

Зыбь через палубу проносится, и с треском
Волна обшивки часть срывает каждый раз.
Морские чудища не сводят белых глаз,
Сквозь призму волн влечет их медь неясным блеском

На встречном крейсере не скажет капитан, –
«Убавить ход». На что ему разбитый кузов?
Хотя еще он полн богатых, редких грузов
Из отдаленных вод, из легендарных стран.

Таков и я. Несет меня души загадка, –
В пучину вод? На риф? На тихий материк? –
Не все ль равно? Тебя зову, Харон, старик;
Твоей угрюмой барке мне отдаться сладко.

Пролог

От жизни и людей прочь отвратил я очи,
Умом постиг я ложь стремлений и страстей,
Я сердце погрузил во тьму загробной ночи,
Его рассеял я в тиши лесов, степеней.

Для голосов толпы хотел замкнуть я ухо,
Как предок под землей, хотел быть глух и нем.
И на лесной тропе, где тихо так и глухо,
В объятьях снов забыть желание совсем.

Но и в могильный склеп проникли мира грезы,
И здесь в усилиях бесплодных стражду я,
И сквозь пески мне в гроб лесов сочатся слезы,
И ветра буйного доносится струя.

Желанный мой покой грозя нарушить, стоны
Мне силятся открыть сомкнутые уста,
В испуге мозг таит видений миллионы,
Как страшный дом, где дверь давно уж заперта.

В час скорби, в светлый день так явственно я внемлю,
Как говорят листы торжественных лесов,
Как мертвые хотят наполнить стоном землю
И как живые мучатся без слез, без слов.

Скажи, озлобленный певец

Скажи, озлобленный певец,
Ужели скрежету конца нет?
Когда же слава перестанет
Питаться кровью наконец?
Кто побежден, страдал жестоко;
Кто победил, страдал и тот.
Наступит ли тот день далекий,
Когда на всей земле широкой
Настанет мир, заря взойдет?

Перевод стихов: Е. В. Дегена

Попутное

Чтоб прямо в сердце нас кусать, терзая,
вслед скачет и ощерила клыки
и жизнь нам портит чёрная борзая,
а боги - немы, боги - далеки...
Иду средь уличных шумов и песен.
Толпится люд. Сегодня город тесен.

Но кто-то зол и взор свой отвернёт.
Куда ни глянь - тревоги и страданья.
На лицах след сомнений и забот,
а в ком-то тяжкие воспоминанья.
И я шагаю казначеем слёз:
то встречу вздох, а то немой вопрос.

Прохожие !  Вас мучат сожаленья,
раскаяние в тысячах грехов,
вас жжёт неуловимое искренье
томящих дух воспламенённых снов.
У нас, у всех, одни и те же страсти.
Что ж, кто вы ни на есть, дай бог вам счастья !

Идёте вы здесь рядом без конца
и скромно жмётесь в тесноте к заборам:
умы и души, гневные сердца,
кто слаб от голода, кто с видом хворым.
Вас небо не живит огнём лучей.
Я ж вашу желчь коплю как казначей.

От имени поэта, что в печали,
свидетеля, чьи мысли смущены,
от имени годов, что убежали,
от имени грядущей тишины -
я шлю вам груды тёплых пожеланий
во имя ваших лучших упований !

Во имя нескончаемых веков,
я говорю всем встреченным прохожим:
"До новой встречи в дальнем доме божьем,
в том самом, где жильё глухих богов !"

Перевод: В. М. Корман