Баулина Мария, нейропсихолог, кандидат психологических наук, доцент кафедры клинической психологии Российского государственного медицинского университета, специалист психологического центра [Просвет]:

«Это достаточно популярный миф, но я хотела бы рассмотреть эту тему глобальнее. Дело в том, что в классическая музыка характеризуется устойчивым ритмом. При длительном прослушивании классической музыки биоритмы нашего мозга подстраиваются под этот ритм, происходит активация височных долей нашего мозга. Классическая музыка нам приятна, потому что мы можем повторить ее мелодию. Современная поп-музыка и самые обычные детские песенки также хорошо влияют на процессы работы головного мозга детей, потому что предсказуемый ритм и куплетно-припевная форма учат ребенка самым простым моделям органичной структуры, способствуют организации его системного мышления. Итак, классическая музыка в большей степени обладает четким ритмом, предсказуемостью мелодии, здесь уравновешено звучание инструментов (нет такого баса, как, например, в рок-музыке). Поэтому прослушивание классической музыки помогает ребенку стать более музыкальным, а, значит, быстрее освоить навыки речи, уловить правильные речевые интонации».

«Тому, что многие люди засыпают на концертах классической музыки, можно дать несколько объяснений. Во-первых, это может происходить, если человек в детстве слушал музыку и засыпал под нее. На подсознательном уровне он как бы возвращается в безмятежное детство. Мы не можем контролировать этот процесс, но во время звучания у всех нас возникают музыкальные и другие тонкие ассоциации. Благодаря этой гармоничной психологической атмосфере мы и можем спокойно заснуть. Во-вторых, классическая музыка всегда несет в себе сильные эмоции, энергетический заряд. Поэтому музыка помогает нам пережить стресс, она трансформирует наши эмоции, дает выход накопившейся энергии, разряжает. Музыка на подсознательном уровне нажимает на те самые незримые психологические точки, после которых человек испытывает отдых. Человек засыпает, потому что классическая музыка — это терапия, которая на подсознательном уровне освобождает нас от множества проблем, вследствие чего мы чувствуем себя лучше».

**Во время пения исполнитель чувствует вибрации, его голос влияет на работу внутренних органов. Правда ли, что кричать не полезно, и могут ли высокие звуки «раскачать» психику?**

Светлана Нестеренко, заслуженный работник культуры РФ, профессор, заведующая кафедрой сольного пения [АХИ имени В.С. Попова]:

[Петр Айду], руководитель музыкальной лаборатории театра Школа Драматического Искуства, педагог МГК им.П.И.Чайковского, композитор, мультиинструменталист:

«На дирижера смотрят, и он в оркестре играет свою роль. Музыкант становится дирижером, когда он доходит до определенного момента в своем развитии и когда ему хочется руководить процессом создания музыки, а также если у него возникают идеи трансформировать свои представления о музыке на других людей. Тем не менее, оркестр без дирижера возможен, но в этом случае он, скорее всего, будет существовать как ансамбль. История классической музыки помнит Персимфанс, который существовал в Москве десять лет, с 1922 по 1932 год, — этот оркестр был создан по инициативе скрипача Льва Цейтлина и включал в себя многих известных музыкантов, играющих без дирижера. В 2009 году я постарался возобновить этот подход, поэтому можно сказать, что Персимфанс до сих пор существует и дает концерты.

В целом, я думаю, что принцип оркестра без дирижера можно сравнить с механизмом управления машиной, которая может ехать как на дизельном топливе, так и на бензине. Цель одна: чтобы ехала. В оркестре без дирижера практикуется другой метод работы и другая система взаимодействия людей. Если в монархическом государстве убрать царя, оно развалится, потому что оно к этому не готово. А если в демократическом государстве убрать царя, это на его работу не повлияет. Так и в оркестре».

**Тем, кто играет на флейте и кларнете, повезло гораздо больше контрабасистов и виолончелистов. Сколько весит контрабас и виолончель, и как живут с этой ношей музыканты?

Контрабас — мужской инструмент?**

Николай Горшков, контрабасист оркестра Большого Театра, контрабасист оркестра Musica Viva под управлением Александра Рудина:

«В современной жизни никто контрабас не носит. Поэтому у виолончелистов в этом плане жизнь хуже, им каждый день на репетицию приходится носить 3,5 кг, а нам — только смычки. Сам контрабас весит по моим ощущениям около 10 кг. Если контрабас тяжелый, это значит, что он сделан из толстого дерева, и звук у инструмента будет хуже. У меня, конечно, есть свой личный инструмент, но я к нему не прикасался уже несколько лет, потому что на месте работы всегда есть казенный. Каждый раз мне приходится привыкать к новому контрабасу, но партии в оркестре не такие сложные, проблемы могут возникнуть в сольной партии, но в оркестровых произведениях это встречается редко. Если контрабасиста приглашают выступать на каком-либо концерте, адекватные люди обычно понимают, что с транспортировкой инструмента возникнут трудности, поэтому часто в гонорар входит стоимость такси».

Михаил Кекшоев, концертмейстер группы контрабасов ГАСО им. Е.Ф. Светланова, заслуженный артист России:

**В мире больше всего скрипачей и пианистов. Говорят, в одном только Китае 50 миллионов пианистов. Но музыка — это не только фортепиано и скрипка.

Есть и другие инструменты, правда, на них мало кто хочет играть.**

Валерий Жаворонков, концертмейстер группы валторн ГАСО им. Е.Ф. Светланова:

«Валторна занимает среднее звено между деревянными, медными и струнными инструментами, именно поэтому она часто встречается в квинтетах. Несмотря на всю эту красоту, с каждым годом желающих заниматься на валторне становится меньше. В прошлом году приема на валторну в Консерваторию вообще не было. Эта пауза в инструментальной школе может повлечь за собой значительные последствия. Кто тогда будет играть в оркестрах и что оркестры будут играть, если не будет валторн?»

Антон Королев, ведущий авторской программы «Ночь коротка» о классической музыке на радиостанции «Русская Служба Новостей», музыкант, организаторКвартета флейт имени Шаде:

«Классические музыканты зарабатывают мало, поскольку шоу-бизнес в классической музыке довольно странный. Да, все знают Владимира Спивакова, Юрия Башмета, но есть множество других выдающихся музыкантов, о которых знают только специалисты. Нужно найти талант, заниматься им, а у нас фактически нет школы импресарио. Но проблема не только в этом, проблема еще и в музыкантах. Когда музыкант отказывается играть хотя бы за символические деньги свой концерт, это означает, что он теряет свою квалификацию, остается без возможности выйти на публику и вообще профессионально вырасти. Нужно давать публике узнавать тебя больше, напоминать о себе, необходимо показывать, как хорошо ты играешь, уметь зажечь интерес. Отказываясь от концерта, музыкант совершает ошибку. Жалобы на мелкие деньги — это только отговорка. Работа врача — лечить, священника — крестить, музыканта — играть. Есть такой анекдот: дирижер на репетиции просит оркестр: «А теперь сыграйте это, как будто вы играете в Нью-Йоркском филармоническом оркестре», один из музыкантов настраивается и бурчит себе под нос: «А вы заплатите мне столько, сколько платят в Нью-Йоркскомфилармоническом оркестре?». Ему хоть десять зарплат дай, он все равно не сыграет так. Потому что нужно каждый день точить мастерство, создавать спрос. Сегодня в музыке, как в рекламе: если ты придумал продукт и знаешь, как это сыграть, этого мало, нужно уметь подать себя.

Другое дело, что публика не привыкла к тому, что труд музыканта должен хорошо оплачиваться. Это раньше было так, что музыканты просили кассиров по личной договоренности платить им ассигнациями, а не золотом. Причина: тяжело тащить. А сейчас у нас такая картина: две девушки, играющие на арфе и флейте, за весь день работы в ресторане «Пушкин» получат всего 1500 рублей, которых хватит только на чай и пирожное в этом ресторане».

Автор: Катя Андреас

Источник