На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Хвастунишка

6 788 подписчиков

Свежие комментарии

  • Алексей Яковлев
    Спортсмены ездят по разным городам, у них режим. Но и трахаться хочется. Чтобы спортсмены не нарушали режим и не иск...Чирлидинг – танцы...
  • selyger ger
    Никогда не слышал... не очень сильный голос,  я бы сказал - певица - релакс!Не забудем мы ни ...
  • Ольга Денисова
    скажите, а вот такую котельную, как тут на фоот с кафелем - https://amikta.ru/portfolio/otoplenie-pos-leninskoe можно...Идеи для дома: кр...

МЫ ИХ ЧИТАЕМ В ПЕРЕВОДЕ. Анри-Огюст Барбье

Auguste Barbier.png

Анри-Огюст Барбье (фр. Henri-Auguste Barbier, 29 апреля 1805, Париж — 13 февраля 1882, Ницца) — французский поэт, 
драматург, принадлежавший к романтической школе. Полные поэтического огня сатиры его рисуют печальное
состояние французского общества, на изображение которого молодой поэт красок не пожалел.
Многие места из его стихов вошли в употребление, как поговорки.

Прощание

Каким бы трауром судьба ни омрачала
Тот край, что дважды мир заставил быть иным,
Каких бы зол и бед душа его ни знала, -
Без грусти, без тоски нельзя расстаться с ним!
Покинув райский сад, пойду, тоской томим,
Еще раз в горы я, на их хребты и стены,
Чтоб перед взором вновь раскинулись моим
Равнины и холмы, чьи дали неизменны.
Но холод в грудь проник и леденит мне вены,
Теснится в сердце вздох, как будто иссушил
В полях Италии я самый вдохновенный
Ветвей моих росток, цветенье юных сил.
И на родной груди богини загорелой
Всю жизнь, весь юный пыл растратил до предела.

Перевод - Вс. Рождественского

Благодарность

Иным даны богатства рая,
И дом от роскоши трещит.
Дарами щедро осыпая,
Судьба, любовница слепая,
Счастливцам этим ворожит.
На ком-то с ног и до макушки
С рожденья ленты, ордена
И всяческие завитушки -
По мне, так это побрякушки,
Которым медный грош цена.
А тем, чье имя поскромнее,
На бога жаловаться грех:
Наследством честности владея,
Они одеты в ткань, белее,
Чем горностая белый мех.
Таков и я: вдохнув сознанье,
Богатство это бог мне дал,
Благое это достоянье
Мне в час последнего прощанья
Отец навеки завещал.
За имя честное, простое
Благодарю тебя, отец!
Хоть и не блещет красотою,
Оно сияет чистотою,
Как ослепительный венец.
Что в жизни может быть дороже,
Чем имя честного отца?
Ведь имя честное похоже
На капитал, который позже
Ты можешь множить без конца.
Крыла да будут высшим даром
Отца! И не забудем впредь:
Талант дается нам недаром;
На крыльях молодым Икаром
Мы в небеса должны взлететь.

Бук

Есть дерево в лесу с величественной кроной -
Высокий, статный бук. Покров его зеленый
Вкруг серого ствола спадает до корней,
Подобно волосам вокруг девичьих шей.
И рябью огневой листва его объята
В короткие часы восхода и заката.
Не шелохнется лист, лишь пенье птиц порой
Побеги ворожит затейливой игрой.
Сюда влюбленные, ведомы лихорадкой,
От любопытных глаз скрываются украдкой.
И цифры на коре мелькают вновь и вновь,
Но век мишурных цифр длиннее, чем любовь.
Любовь... А может быть, губительная Лета
Умчала прочь ее до окончанья лета,
И разошлись они, когда осенний шквал
Густой листвы с ветвей еще и не сорвал.
Но не беда - они под этой сенью были,
Из погребов любви напиток свой испили,
И пусть какой-то час и длился их союз,
Они в ладах с судьбой и знают жизни вкус.

Видимость

Не всегда у волны, неуемной и бурной,
Наиболее мутны струи,
Не всегда небосвод беспредельно лазурный
Исполняет посулы свои.
Не всегда у цветка, что пестрее денницы, -
Изощренней других аромат,
Не всегда большекрылые мощные птицы
Выше малых пичужек летят.
Не всегда человек, беспрерывно скорбящий,
Паче многих судьбой обделен,
Не всегда и повеса, людей веселящий,
Наименее строг и умен.
Не всегда в богомолье души исступленной
Пламень истинной веры сокрыт,
Не всегда многословный и томный влюбленный
Настоящее чувство таит.

Прогресс

Какая надобность в картинах, что широко
          История рисует нам?
В чем смысл ее страниц, крутых ее уроков,
          Навеки памятных сынам,
Когда воскрешены все крайности, все беды,
          Все заблуждения времен
И путь, которым шли на гибель наши деды,
          Так рабски нами повторен?
О жалкие глупцы! Июльский день был ярок.
          И, увенчав чело листвой,
Мы пели, полные воспоминаний ярых,
          Мотив свободы огневой.
Ее священный хмель звучал в раскатах хора,
          Но мы не знали, что таит
Вторая встреча с ней. Не знали мы, как скоро
          За все расплата предстоит.
Нам снился светлый день, безоблачно прозрачный,
          Густая летняя лазурь.
А время хмурилось, оно дышало мрачно
          Дыханием грядущих бурь.
История отцов нам заново предстала, —
          Кровь жертвенная потекла.
Дрожали матери. Всю ночь свинцом хлестало.
          Тревога грозная росла.
Мы увидали все: и пошлость, и распутство,
          И низменнейшую корысть,
И грязь предательства, и грубое искусство
          Любому горло перегрызть,
И мщенье черное, и подлое бесчестье,
          И усмиренье мятежа,
И штык, пронзивший мать, пронзивший с нею вместе
          Дитя, прильнувшее дрожа.
И поднялась тогда над веком вероломным
          Злодейства прежнего рука
Как доказательство, что мир в пути огромном
          Не сдвинулся на полвершка.

Перевод - П. Г. Антокольского

Картина дня

наверх