Харт Крейн (англ. Harold Hart Crane, 21 июля 1899, Гэрретсвиль, Огайо — 27 апреля 1932, Мексиканский залив) — американский поэт.
Казалось бы, американский поэт Харт Крейн родился с золотой ложкой во рту, однако дальнейшая судьба его была изломанной и завершилась трагически. Жизнь он вел богемную, скитальческую, а образование счел штукой бесполезной. Его слог сочетает в себе изысканный, порой монументальный, классицизм и новаторские открытия уже XX века. Его слово светится и словно наливается тяжестью, образы и ритм завораживают. Душа лирического героя Крейна обожжена, но продолжает лететь на свет, оказавшийся миражом. Он мучительно сожалеет о путях, которые его привели в никуда, о планах, которым лучше и не сбываться. В стихах Крейна человек не властен над своей судьбой и ограничен в познании этого мира. Поэт иронизирует над ловкой заменой чувств сентиментальностью. История в его стихах погребена под толщей земли и вод, но в любой момент готова вернуться, заявить о себе.
Крейн воспел в почти чеканных строках Бруклинский мост, не только как дело рук человеческих, символ прогресса, но и отзвук циклопических сооружений минувших эпох. Однако его попытка полнокровной, жизнеутверждающей мифологии современного дня была прохладно встречена критиками. Сегодня это произведение стало своеобразной классикой.
Чаплинеска
От наших шальных утешений — проку
будет не больше земному праху,
чем от шальных попаданий ветра
и пустые карманы одежды ветхой.
Мир изголодавшемуся котенку на пороге,
ибо любви к миру мы преисполнены,—
и (влечение из уличной мороки,
сильно смахивающей на преисподнюю.
Безотказные приемчики косоглазой
судьбы, убивающей нас не сразу,
по разворачивающей перед нами морщинистый список
наших ошибок, помарок, описок,
полный сюрпризов!
И все же это искусное сведение на нет
лжет не больше, чем тросточкин пируэт.
На светопреставление не купишь билета.
Берете за душу и ведете, где свет
погашен, послушную душу раздетой.
Игpa есть игра, но Граалем смеха
бродит луна по одиноким аллеям
над пустыми сосудами смертного праха.
Побоку похоть, победа, потеха.
Лучше бездомною котенка пожалеем.
Бруклинскому мосту
С которых пор, дрожа, рассветный хлад
накалывает чаячьи крыла
на черные булавки? — Там, где своды
неволи возле Статуи Свободы.
Как парус, только призрачный, плывет
кривая между небом и землей,
ложась крылом на рябь конторских счет…
— Пока в подземку время не уйдет…
Я вспоминаю фокусы кино —
Ту спешку, тот мгновенный проблеск сцен:
быстрей, быстрей, но скрыться не дано,
и — новый пленник тех же самых лент.
И, в серебре, над миром, над заливом,
поверженный в сраженье исполин,
ты держишь рабства мирную оливу,
ты — поступь солнца, но пришел Навин.
Самоубийство — это ль не ответ
Содому и Гоморре? Пузырем
рубаха раздувается на нем,
в припадке оседлавшем парапет.
Твоих зубов размашистость акулья
вгрызается в банкирские дворы,
и Северной Атлантики нары
c тебя дымы и домоседедство сдули.
И горестна, как эти небеса
библейские, твоя награда, Рыцарь,
легко ль держать оружье на весу,
когда не смеет битва разгореться?
О арфа, и алтарь, и oгненная ярость!
Кто натянуть сумел подобную струну? —
Трикраты значимей проклятия пророка,
молитвы парии, повизгиванья бабы,
Огни твои — как пенки с молока,
вздох звезд неоскверненный над тобой,
ты — чистая экспрессия; века
сгустились; ночь летит в твоих руках.
В твоей тени я тени ждал бесслезно —
лишь в полной тьме тень подлинно ясна.
Город погас иль гаснул. Год железный
уж затопила снега белизна.
Не ведающий сна, как воды под тобою,
возведший свой чертог над морем и землей!-
Ничтожнейший из нас творение земное
умеет зачеркнуть стремительной кривой.
На могиле Мелвилла
В прозелени волн он видел бултыхающиеся
Двойные шестерки человеческих костей. Ими завещанные,
Послания прибывали по мере прибоя,
Воя, бились о темный берег.
Кораблекрушения без колоколов и пушек;
Щедрая чаша смерти выплескивала со дна
Разрозненные главы, туманные письмена,
Знаменья, ввинченные в коридоры ракушек.
Постепенно, в круговороте великого витка,
Pyгaнь теряла грубость и злость становилась мягка,
Замороженные очи возводили в высоту алтари,
Замороченные безмолвием звезд от зари до зари.
Астролябия, квадрант и компас
Не затевают приливов отныне. В лазурной пустыне
Никто не будит погребальным пением моряков.
Тень легендарных веков не рассеялась лишь в океане.
Беспамятство
Беспамятство подобно песне,
Которая течет, свободная от ритма и размера.
Беспамятство подобно птице, уверенно расправившей свои крылья
Широко и неподвижно —
Птице, что неутомимо держит курс по ветру.
Беспамятство — это дождь, льющий посреди ночи,
Или старая хижина в лесу… или ребенок.
Беспамятство — оно бело — бело, как сожженное молнией дерево,
Оно может превратить предсказание гадалки в пророчество
Или предать земле Богов.
На моей памяти столь много беспамятства.
Источник: https://rustih.ru/xart-krejn/
Свежие комментарии