Три лингвистических ископаемых в нашем словаре

Живой язык не может не изменяться. Во всех отношениях – в фонетике, морфологии, синтаксисе, лексике. При этом нередки ситуации, когда остаются своеобразные окаменелости, сохраняющие память о том, как когда-то говорили наши предки. Разберём три таких случая.

иду на вы

Знаменитая фраза Святослава (в подлиннике – хочю на вы ити), в которой мы бы ожидали увидеть на вас. В современном русском на вы употребляется только в одного рода контекстах – «обращаться на вы», «быть на вы».

Очевидно, именно так это понимал швамбранский император в замечательной книжке Льва Кассиля:

В учебнике русской истории подобные предупреждения посылал своим врагам не то Ярослав, не то Святослав. "Иду на вы" - телеграфировал великий князь каким-нибудь там печенегам или половцам и мчался "отмстить неразумным хозарам". Но с таким нахалом, как бальвонский царь, не стоило говорить на "вы", поэтому швамбранский император зачеркивал в сердцах "иду на вы" и писал: "иду на ты".

На самом деле, конечно, Святослав и говорил на вас, только использовал он не современную форму винительного падежа, а более старую. Раньше «я вижу вас» звучало как «вижу вы», а «ты видишь нас», соответственно – «видиши ны». Именно такие формы были унаследованы из праславянского, мы находим их и в других языках, например в древнечешском: Господине, помилуй ны.

В ходе истории русского языка у слов мы и вы, как и у других личных местоимений винительный падеж совпал с родительным, так что вы и ны утратились в пользу вас и нас.

всё и вся

Тут, казалось бы, всё прозрачно – средний род и женский. Как оно и она. Хотя, если задуматься, такой набор вызывает вопросы. Почему не всё и весь? Или, что было бы намного логичнее – всё и все?

Секундочку, но ведь в древнерусском одному нашему все соответствовало целых три формы – вьси (мужской род), вьсѣ (женский род) и вься (средний род). То есть, все столы = вьси столи, все стены = вьсѣ стѣны, все окна = вься окъна. И такую систему мы находим в некоторых других славянских языках, например, литературном чешском, словенском, сербохорватском.

Так может, всё и вся = всё и все, где второе слово – множественное число среднего рода? Да, именно так. Причём выражение это исходно церковнославянское (и потому правильнее было бы читать его все и вся). И, как и многие другие церковнославянские устойчивые сочетания, оно скалькировано с греческого. В данном случае с πᾶν καὶ πάντα, которое можно обнаружить уже у античных философов. Позаимствовали его и римляне, по-латыни оно звучит как omne et omnia.

со товарищи

В этом случае интерес представляет падеж. С точки зрения современного языка товарищи - именительный падеж. С другой стороны, с ведь требует творительного: мы же не говорим *девочка с косички или *слушать с улыбка (хотя иностранцы, сражающиеся с русскими падежами, многое бы отдали, чтобы это было именно так).

Разгадка заключается в том, что в древнерусском и церковнославянском в *-o- склонении (II по школьной системе) в творительном падеже множественного числа было именно такое окончание: -ы (для твёрдых основ) / -и (для мягких), а –ами/-ями пришло относительно поздно из женского рода. И снова старое состояние можно найти в литературном чешском и словенском.

Да и в русской литературе ещё даже в XIX веке можно было найти такие формы: "Построил я театр с партеры, со кулисы, потребны мне теперь актеры и актрисы" (Судовщиков). Причём по гиперкорректной форме кулисы видно, что в живой речи эти окончания уже не встречались.

По со видно, что выражение со товарищи пришло к нам из церковнославянского языка. В церковнославянских текстах оно обычно использовалось для описания группы мучеников – «X со товарищи». Однако постепенно прижилось в обиходе в несколько ином значении – «и компания». У Афанасия Никитина мы находим такой пассаж: Полѣзъ есми на судно на послово и съ товарищи своими.

Современного носителя, конечно, так и тянет заменить этот странный творительный на нормальный именительный, отсюда нередкое и сотоварищи (а слово сотоварищ в словарях действительно есть).