Безумцы Оловянных солдатиков строем
По шнурочку равняемся мы.
Чуть из ряда выходят умы:
«Смерть безумцам!» — мы яростно воем.
Поднимаем бессмысленный рев,
Мы преследуем их, убиваем —
И статуи потом воздвигаем,
Человечества славу прозрев. Ждёт Идея, как чистая дева,
Кто возложит невесте венец.
«Прячься», — робко ей шепчет мудрец,
А глупцы уж трепещут от гнева.
Но безумец-жених к ней грядёт
По полуночи, духом свободный,
И союз их — свой плод первородный —
Человечеству счастье даёт. Сен-Симон всё своё достоянье
Сокровенной мечте посвятил.
Стариком он поддержки просил,
Чтобы общества дряхлое зданье
На основах иных возвести, —
И угас, одинокий, забытый,
Сознавая, что путь, им открытый,
Человечество мог бы спасти. «Подыми свою голову смело! —
Звал к народу Фурье. — Разделись
На фаланги и дружно трудись
В общем круге для общего дела.
Обновлённая вся, брачный пир
Отпирует земля с небесами, —
И та сила, что движет мирами,
Человечеству даст вечный мир». Равноправность в общественном строе
Анфантен слабой женщине дал.
Нам смешон и его идеал.
Это были безумцы — все трое!
Господа! Если к правде святой
Мир дороги найти не умеет —
Честь безумцу, который навеет
Человечеству сон золотой! По безумным блуждая дорогам,
Нам безумец открыл Новый Свет;
Нам безумец дал Новый завет —
Ибо этот безумец был богом.
Если б завтра земли нашей путь
Осветить наше солнце забыло —
Завтра ж целый бы мир осветила
Мысль безумца какого-нибудь! Перевод: В. С. Курочкина 
Дамоклов меч Дамоклов меч давно известен миру.
Раз на пиру я сладко задремал —
И вижу вдруг: тиран, настроив лиру,
Под тем мечом мне место указал.
И я сажусь и смело восклицаю:
— Пускай умру, с вином в руке, шутя!
Тиран! твой меч я на смех поднимаю,
Пою и пью, стихам твоим свистя. Вина! — кричу я слугам добродушно. —
Вина и яств!.. А ты, тиран-поэт,
Встречая смерть чужую равнодушно,
На мой же счёт строчи пока куплет.
Ты убеждён, что, всех нас угнетая,
Уймёшь наш вопль, стихами заблестя.
Тиран! твой меч я на смех поднимаю,
Пою и пью, стихам твоим свистя. Ты хочешь рифмой тешить Сиракузы;
Но если так, ты родине внемли:
Отчизны голос — голос лучшей музы…
Жаль, вам он чужд, поэты-короли!
А как душист, поэзия родная,
Малейший цвет, с ветвей твоих слетя!..
Тиран! твой меч я на смех поднимаю,
Пою и пью, стихам твоим свистя. Ты ждал, что Пинд тобой уж завоеван
Ценой твоих напыщенных стихов;
К ним лавр тобой был золотом прикован,
Чтоб ты в венке предстал на суд веков;
Но ты в другом венце дал цепи краю:
Их взвесит Клио много лет спустя…
Тиран! твой меч я — видишь — презираю,
Пою и пью, стихам твоим свистя. — Презренье? Нет! мне ненависть сноснее! —
Сказал тиран и дёрнул волосок;
И меч упал над лысиной моею…
Тиран отмстил — свершился грозный рок.
И вот я мёртв, но снова повторяю
В аду, крылами смерти шелестя:
— Тиран, твой меч я на смех поднимаю,
Пою и пью, стихам твоим свистя. Перевод: И. Ф. и А. А. Тхоржевских
Маркиза Маркиза я. Мой древний род
Даёт права мне на народ,
И, не без гордости сословной,
Я говорю: ко мне, друзья!
И мужику доступна я.
Но мой девиз:
Любя маркиз,
Имей почтенье к родословной! Меня нисколько не манит
Любовь тщедушных волокит,
Со всей их светскостью условной;
Но ширина могучих плеч
Меня не раз могла увлечь.
Всё ж мой девиз:
Любя маркиз,
Имей почтенье к родословной! Из фаворитов всех моих
Я назову вам пятерых;
Хоть, спев со мной дуэт любовный,
Они смеялись надо мной, —
Что будто куплен титул мой.
А мой девиз:
Любя маркиз,
Имей почтенье к родословной! Мой камердинер нежен был,
Но он о равенстве твердил;
Глумился, в дерзости греховной,
Над силой грамот… Цыц, лакей!
Чти предков в прелести моей!
Вот мой девиз:
Любя маркиз,
Имей почтенье к родословной! Потом, под нумером вторым,
Был проповедник мной любим.
Нуждалась в пище я духовной,
Меня в любви он просветил…
И — повышенье получил.
Да, мой девиз:
Любя маркиз,
Имей почтенье к родословной! Я депутата увлекла;
Его, как перепела, жгла
Любовь к свободе баснословной;
Но я пришла, и — бес лукав! —
Лишился он последних прав.
Ведь мой девиз:
Любя маркиз,
Имей почтенье к родословной! Мой нервный фермер был лентяй!
Ему дворянство, вишь, подай!
Считал он труд обидой кровной;
Со мной же понял милый друг,
Как утомителен «досуг»!
Ах! мой девиз:
Любя маркиз,
Имей почтенье к родословной! Чуть не забыла: полон чар,
Ещё, бедняжка, был гусар.
В угоду мне, беспрекословно,
Храбрец в любви, как на войне,
Всегда мишенью был он мне.
Вот мой девиз:
Любя маркиз,
Имей почтенье к родословной! Но с кем теперь делить любовь?
По счастью, враг идёт к нам вновь…
И я над нотой многословной
Тружусь усердно… А пока —
Займусь швейцарцами слегка!..
Всё ж мой девиз:
Любя маркиз,2
Имей почтенье к родословной! Перевод: И. Ф. и А. А. Тхоржевских
| | Муравьи Муравейник весь в движенье,
Всё шумит, кричит, снуёт.
Войско в сборе к выступленью, —
Царь ведёт его в поход.
Полководец горячится,
Возглашая храбрецам:
«Целый мир нам покорится!
Слава, слава муравьям!» Войско в марше достигает
До владений гордой тли,
Где былинка вырастает
Из-за камня, вся в пыли.
Царь командует: «Смелее!
С нами бог — и смерть врагам!
Молодцы, ударь дружнее!
Слава, слава муравьям!» Есть у тли свои герои
Для свершенья славных дел:
Всё помчалось в вихорь боя.
Сколько крови, мёртвых тел!
Наконец — хоть храбро билась
Тля бежит по всем углам.
Участь варваров свершилась!
Слава, слава муравьям! Двое старших адъютантов
Сочинили бюллетень,
Днём сражения гигантов
В нём был назван этот день.
Край разграбить покорённый
Остается молодцам.
Что трухи тут запасённой!
Слава, слава муравьям! Вот под аркой из соломы
Триумфальный вьётся ход,
Чернь, работавшая дома,
Натощак «ура» ревёт.
Местный Пндар в громкой оде
Всем другим грозит врагам
(Оды были очень в моде).
Слава, слава муравьям! В пиитическом паренье
Бард гласит: «Сквозь тьму времён
Вижу мира обновленье;
Муравьи, ваш данник он!
И когда земного шара
Все края сдадутся нам,
Ты, о небо, жди удара!
Слава, слава муравьям!» Он ещё не кончил слова
Пред восторженной толпой,
Как нечаянно корова
Залила их всех мочой.
Лишь какой-то Ной остался…
«Океан на гибель нам, —
Говорит он, — разливался!»
Слава, слава муравьям! Перевод: М. Л. Михайлова
Птицы Зима, как в саван, облекла
Весь край наш в белую равнину
И птиц свободных на чужбину
Любовь и песни унесла.
Но и в чужом краю мечтою
Они летят к родным полям:
Зима их выгнала, но к нам
Они воротятся весною. Им лучше в дальних небесах;
Но нам без них свод неба тесен:
Нам только эхо вольных песен
Осталось в избах и дворцах.
Их песни звучною волною
Плывут к далеким берегам;
Зима их выгнала, но к нам
Они воротятся весною. Нам, птицам стороны глухой,
На их полет глядеть завидно…
Нам трудно петь — так много видно
Громовых туч над головой!
Блажен, кто мог в борьбе с грозою
Отдаться вольным парусам…
Зима их выгнала, но к нам
Они воротятся весною. Они на темную лазурь
Слетятся с громовым ударом.
Чтоб свить гнездо под дубом старым,
Но не согнувшимся от бурь.
Усталый пахарь за сохою,
Навстречу вольным голосам,
Зальется песнями, — и к нам
Они воротятся весною. Перевод: В. С. Курочкина
Моя весёлость Моя весёлость улетела!
О, кто беглянку возвратит
Моей душе осиротелой —
Господь того благословит!
Старик, неверною забытый,
Сижу в пустынном уголке
Один — и дверь моя открыта
Бродящей по свету тоске…
Зовите беглую домой,
Зовите песни петь со мной!
Она бы, резвая, ходила
За стариком, и в смертный час
Она глаза бы мне закрыла:
Я просветлел бы — и угас!
Её приметы всем известны;
За взгляд её, когда б я мог,
Я б отдал славы луч небесный…
Ко мне её, в мой уголок!
Зовите беглую домой,
Зовите песни петь со мной!
Её припевы были новы,
Смиряли горе и вражду;
Их узник пел, забыв оковы,
Их пел бедняк, забыв нужду.
Она, моря переплывая,
Всегда свободна и смела,
Далёко от родного края
Надежду ссыльному несла.
Зовите беглую домой,
Зовите песни петь со мной!
«Зачем хотите мрак сомнений
Внушать доверчивым сердцам?
Служить добру обязан гений, —
Она советует певцам. —
Он как маяк, средь бурь манящий
Ветрила зорких кораблей;
Я — червячок, в ночи блестящий,
Но эта ночь при мне светлей».
Зовите беглую домой,
Зовите песни петь со мной!
Она богатства презирала
И, оживляя круг друзей,
Порой лукаво рассуждала,
Порой смеялась без затей.
Мы ей беспечно предавались,
До слёз смеялись всем кружком.
Умчался смех — в глазах остались
Одни лишь слёзы о былом…
Зовите беглую домой,
Зовите песни петь со мной!
Она восторг и страсти пламя
В сердцах вселяла молодых;
Безумцы были между нами,
Но не было меж нами злых.
Педанты к резвой были строги.
Бывало, взгляд её один —
И мысль сверкнёт без важной тоги,
И мудрость взглянет без морщин…
Зовите беглую домой,
Зовите песни петь со мной!
«Но мы, мы, славу изгоняя,
Богов из золота творим!»
Тебя, весёлость, призывая,
Я не хочу поверить злым.
Без твоего живого взгляда
Немеет голос… ум бежит…
И догоревшая лампада
В могильном сумраке дрожит…
Зовите беглую домой,
Зовите песни петь со мной! Перевод: В. С. Курочкина
|
Свежие комментарии