Как с козла молока

На первый взгляд поговорка эта похожа на предыдущую.

На самом же деле между ними нет ничего общего ни по форме, ни по смыслу.

От овцы две «пользы»: молоко, из которого делают сыр – брынзу, и шерсть. От барана – одна: шерсть (мясо не в счет). Но, в то время как от козы тоже есть польза – молоко, козел ни молока, ни шерсти не дает. Разве его сравнишь с бараном?

Первоначально наша поговорка была длиннее, точнее и звучала вот как: «Польза, как от козла: ни шерсти, ни молока». Со временем она сократилась. И так можно было понять, что речь идет о чем-то или о ком-то совершенно ненужном и бесполезном.

Надо сказать, что иногда говорят и еще короче – про козла не упоминают, а просто досадуют: «Какая от тебя польза: ни шерсти, ни молока!» И тоже все понятно.

Калиф на час

Так говорят про людей, пришедших к власти случайно и на короткий срок, а затем вынужденных с нею распроститься. «Вы здесь – калиф на час, а я земский человек!» – пренебрежительно говорит одному назначенному свыше чиновнику – губернатору предводитель дворянства, местный уроженец, в одной из повестей писателя Н. Лескова. Этим он хотел сказать: вас отсюда уберут, а я останусь.

Смысл понятен, а каково происхождение? Оно заимствовано из арабских сказок «Тысяча и одна ночь». Знаменитый герой восточных легенд калиф (царь) Багдада Гарун-аль-Рашид снизошел к желанию одного из подданных – хотя на короткий срок стать калифом (сравни «Дамоклов меч»). Человека этого усыпили, перенесли во дворец, а когда он очнулся, начали воздавать ему царские почести. Однако эта комедия продолжалась недолго: вскоре новоявленного калифа усыпили снова и вернули в его хижину. Эта сказочная история и породила в дальнейшем нашу ироническую поговорку.

Камня на камне не оставить

Это означает: разрушить до основания. Выражение почерпнуто из преданий о Христе, который, по словам евангелия, однажды предсказал гибель Иерусалима, обведя рукой его пышные постройки и сказав: «Видишь сии великие здания? Все это будет разрушено, так что не останется тут камня на камне».

М. Е. Салтыков-Щедрин с присущим ему сарказмом писал в «Мелочах жизни»: «Ни одна метла не мела так чисто, как ревизующий сенатор. Камня на камне не оставалось; чины, начиная от губернатора до писца нижних инстанций, увольнялись и отдавались под суд массами».

Карфаген должен быть разрушен

Во время Пунических войн – борьбы не на жизнь, а на смерть между Карфагеном и Римом – суровый римский сенатор Катон Старший прославился усвоенной им упрямой привычкой. О чем бы ни говорил он на заседаниях сената – о выборах ли в комиссию или о ценах на овощи на римском рынке, – он каждую свою речь кончал неизменно одной и той же фразой: «А кроме того, я думаю, что Карфаген должен быть разрушен!» Старый политик не однажды побывал в логове африканского льва – Ганнибала, в самом Карфагене, и каждый раз возвращался настолько потрясенным его богатством и мощью, что самое существование этого государства считал (не без оснований) смертельной угрозой для своей родины.

Над мудрым старцем сначала посмеивались, а потом все случилось, как ему хотелось: в результате страшной кровавой борьбы Рим победил, Карфаген был стерт с лица земли, и самое место, где он стоял, распахано римскими плугами. Но прошло два тысячелетия, а мы все еще помним и повторяем назойливые слова упрямого старца; повторяем в двух случаях: когда хотим показать, что кем-нибудь овладела навязчивая идея, мания, мысль, с которой его невозможно сбить, и когда нам надо указать на действительную, постоянную и грозную опасность, до устранения которой немыслима нормальная жизнь. «Цэтэрум цэнзэо, – говорим мы тогда, как Катон. – Картагинэм дэлендам эссэ!»

О событиях этого времени см. также в статьях «Ганнибалова клятва» и «Ганнибал у ворот».

Кастор и Поллукс

Это имена двух древнегреческих легендарных героев, сыновей-близнецов, родившихся у бога Зевса и смертной женщины Леды. Поллукс, как и его отец, был бессмертен, Кастор, как и мать, должен был умереть. Но между близнецами возникла такая нежная дружба, что после кончины Кастора, погибшего в бою, Поллукс задумал поделиться с ним своим бессмертием. Отец богов разрешил ему это, но с условием, что в дальнейшем братья будут проводить один день среди живых, другой – в печальном царстве усопших.

Понятно, что имена Кастора и Поллукса – братьев Диоскуров, как их иначе называли, – стали воплощением верной дружбы, нарицательным именем двух неразлучных друзей.

Источник