""Какая удивительная кукла! Какой умный мастер её создал! Она не похожа на обыкновенную куклу. У куклы обычно голубые вытаращенные глаза, не человеческие и бессмысленные, вздёрнутый носик, губки бантиком, глупые белокурые кудряшки, точь-в-точь как у барашка. Кукла кажется счастливой по виду, но в действительности она глупа.
.. А в этой кукле нет ничего кукольного. Клянусь, она может показаться девочкой, превращённой в куклу!"Доктор Гаспар любовался своей необыкновенной пациенткой. И всё время его не покидала мысль о том, что где-то когда-то он видел это же бледное личико, серые внимательные глаза, короткие растрёпанные волосы. Особенно знакомым ему показался поворот головы и взгляд: она наклоняла голову чуть-чуть набок и смотрела на доктора снизу, внимательно, лукаво..."

Иллюстрация Л.Владимирского
На механическую куклу наследника Тутти была как две капли воды похожа девочка, главная героиня сказки Юрия Олеши "Три толстяка". У многих литературных персонажей есть реальные прототипы, но у Суок их было сразу несколько. В конце концов, ведь на вымышленном языке "Суок" означает "вся жизнь", а прожил писатель шестьдесят лет.
Иллюстрация Н.Салиенко
Итак, жили-были в Одессе три сестры. Нет, не чеховские, а дочери австрийца Густава Суок.
Сёстры Суок, слева направо: Лидия, Серафима, Ольга
Девочек звали Лидией, Ольгой и Серафимой, а вошли они в историю как жены Эдуарда Багрицкого, Юрия Олеши и Виктора Шкловского. С первыми двумя (а еще с Валентином Катаевым и другими начинающими писателями и поэтами) во второй половине 1910-х годов катались на коньках, читали на импровизированных литературных вечерах стихи, флиртовали и влюблялись.
Иллюстрация С.Калачева
Лидия, "скромно зачесанная, толстенькая, с розовыми ушками, похожая на большую маленькую девочку в пенсне", как описывал ее Катаев, успела овдоветь вскоре после свадьбы (ее муж-врач погиб на войне) и вскоре вышла замуж за Эдуарда Дзюбина, взявшего псевдоним Багрицкий. Примерно в это же время двадцатилетний Юрий Олеша осознал, что по уши влюблен в шестнадцатилетнюю Серафиму.
В автобиографической повести "Алмазный мой венец", где Олеша выведен под именем "ключик", Сима описана так: "девушка, как нельзя более соответствующая стихам из «Руслана и Людмилы»:
«…есть волшебницы другие, которых ненавижу я: улыбка, очи голубые и голос милый — о друзья! Не верьте им: они лукавы! Страшитесь, подражая мне, их упоительной отравы»
...то, что «она лукава», выяснилось позже и нанесло ключику незаживающую рану, что оставила неизгладимый след на всем его творчестве, сделала его гениальным и привела в конце концов к медленному самоуничтожению.
Ах, как они любили друг друга — ключик и его дружок, дружочек, как он ее называл в минуты нежности. Они были неразлучны, как дети, крепко держащиеся за руки. Их любовь, не скрытая никакими условностями, была на виду у всех, и мы не без зависти наблюдали за этой четой, окруженной облаком счастья".
Юрий Олеша, Эдуард Багрицкий и Виктор Шкловский
Но это счастье не было долгим: в один далеко не прекрасный для Юрия момент Серафима ушла от него к другому. "С отрубленной кистью левой руки, культяпку которой он тщательно прятал в глубине пустого рукава, с перебитым во время гражданской войны коленным суставом, что делало его походку странно качающейся, судорожной, несколько заикающийся от контузии, высокий, казавшийся костлявым, с наголо обритой головой хунхуза, в громадной лохматой папахе, похожей на черную хризантему, чем-то напоминающий не то смертельно раненного гладиатора, не то падшего ангела с прекрасным демоническим лицом, он появлялся в машинном бюро Одукросты, вселяя любовный ужас в молоденьких машинисток," -- так описывал Владимира Нарбута Валентин Катаев.
Через время женился и сам Олеша. На Ольге Суок.
Кое-где написано, что именно ей он и посвятил книгу "Три толстяка", но дело обстояло совсем не так.
Впрочем, обо все по порядку. Откуда вообще взялась идея живой игрушки?
Иллюстрация М.Бычкова
Это подробно описано Катаевым, некоторое время жившим вместе с Олешей:
"Так вот этот самый рыжий художник откуда-то достал куклу, изображающую годовалого ребенка, вылепленную совершенно реалистически из папье-маше и одетую в короткое розовое платьице.
Кукла была настолько художественно выполнена, что в двух шагах ее нельзя было отличить от живого ребенка.
Наша комната находилась в первом этаже, и мы часто забавлялись тем, что, открыв окно, сажали нашего годовалого ребенка на подоконник и, дождавшись, когда в переулке появлялся прохожий, делали такое движение, будто наш ребенок вываливается из окна.
Раздавался отчаянный крик прохожего, что и требовалось доказать.
Скоро слава о чудесной кукле распространилась по всему району Чистых прудов. К нашему окну стали подходить любопытные, прося показать искусственного ребенка.
Однажды, когда ключик сидел на подоконнике, к нему подошли две девочки из нашего переулка — уже не девочки, но еще и не девушки, то, что покойный Набоков назвал «нимфетки», и одна из них сказала, еще несколько по-детски шепелявя:
— Покажите нам куклу.
Ключик посмотрел на девочку, и ему показалось, что это то самое, то он так мучительно искал. Она не была похожа на дружочка. Но она была ее улучшенным подобием — моложе, свежее, прелестнее, невиннее, а главное, по ее фаянсовому личику не скользила ветреная улыбка изменницы, а личико это было освещено серьезной любознательностью школьницы, быть может совсем и не отличницы, но зато честной и порядочной четверочницы.
Иллюстрация В.Горяева
Тут же не сходя с места ключик во всеуслышание поклялся, что напишет блистательную детскую книгу-сказку, красивую, роскошно изданную, в коленкоровом переплете, с цветными картинками, а на титульном листе будет напечатано, что книга посвящается…"
Посвящается Валентине Грюнзайд.
Эта девочка впоследствии станет Валей Катаевой, женой младшего брата мемуариста, более известного как Евгений Петров, того самого, который будет работать в соавторстве с Ильфом.
Братья Катаевы, Валентин и Евгений
Но был еще и третий человек, оказавший влияние на образ Суок. Его описал сам Олеша в повести "Зависть":
"Я влюбился в акробатку-девочку. Если бы не разлетались ее волосы, то, может быть, и не влюбился бы. Если бы не разлетались волосы и если бы белые замшевые башмаки так не выделялись то на песке, то в воздухе, в круге сальто... Никто не знал, что я влюблен в девочку-акробатку, тем не менее мне становилось стыдно, когда она выбегала на арену. Как она была одета? Не помню. Помню только белые замшевые ботинки, твердо, как на детях, надетые и застегнутые по боку белыми же круглыми пуговицами, и помню только разлетающиеся волосы. Я, возможно, и сам не знал, что я влюблен. Мне было только стыдно — причем, стыдно за нее, стыдно, что она именно такая — вызывающая во мне приятное, незнакомое приятное чувство.
Однажды шел снег, стоял цирк, и я направился в эту магическую сторону. Там было кафе, в здании цирка, где собирались артисты. Из кафе вышло трое молодых людей, в которых я узнал акробатов, работавших с девочкой. Один из них сплюнул — с некрасивым лицом и в кепке; невысокого роста, какой-то жалкий на вид, нездоровый, с широким ртом молодой человек. Он сплюнул, как плюют самоуверенные, но содержимые в загоне товарищами молодые люди, — длинным плевком со звуком — сквозь зубы. Почему же их три? — подумал я. Это, наверно, их товарищ, тех двух, которых мне было сейчас приятно видеть, поскольку они работали с нею. И вдруг я узнал в третьем — ее. Этот третий, неприятный, длинно и со звуком сплюнувший, был она... Однако я до сих пор влюблен в девочку-акробатку".
Иллюстрация М.Добужинского
Как сложились судьбы героев поста? Олеша начал пить и умер в 1960 году. Сестры Суок надолго пережили своих мужей (исключение составила лишь Сима, последним мужем которой был Виктор Шкловский) и детей: если Серафима была бездетна, то единственный сын Ольги, рожденный в первом браке, в 17 лет покончил жизнь самоубийством, а ребенок Лидии и Эдуарда Багрицких, Всеволод, погиб в 1942 на фронте. Валентина Грюнзайд-Петрова-Катаева, бывшая, кстати, прототипом... Васисуалия Лоханкина, после смерти любимого вырастила двоих сыновей, кинооператора Петра и композитора Илью Катаевых. Что стало с мальчиком-акробатом -- никому не известно.
Свежие комментарии