Для диалога с миром она изобрела уникальный «невербальный язык» и стала одной из тех, кто изменил само понимание танца двадцатого века. Ее постановки, стали синтезом хореографии, драматического искусства и видео-инсталяции, а ее знаменитый «Танцтеатр Вупперталь» прославился на весь мир.
Пина Бауш изменила танцевальный мир раз и навсегда. В ее облике не было намека на балетный гламур. Неизменно в черном, в грубых мужских ботинках, без макияжа, она ставила в тупик своей аскетичностью и немногословностью. В пятнадцать лет она поступила в школу Курта Йосса, исповедовавшего идеи синтеза балета с другими видами искусства. Он отправил талантливую студентку за новыми идеями в США. После Джульярской школы и работы в Новом американском балете Пина вернулась под крыло своего учителя солисткой в Фолькванг-балет.
«Применительно к ней эти рамки – режиссер, хореограф – размыты. Их практически невозможно установить. Их нет», – говорит хореограф Алла Сигалова.
В 1971 году Пина приехала в Вупперталь и навсегда изменила это мрачное местечко. Она создала театр танца, который сегодня знает весь мир. В Германии его называют национальным достоянием. Ее первые спектакли были освистаны. «Весна священная» – за дикие языческие пляски на засыпанной землей сцене, экспрессивные сцены насилия и смерти. «Семь смертных грехов» – за жестокость, откровенный феминизм, отказ от классических балетных норм. «Синяя борода» – за говорящих танцоров и запутанные сюжетные линии.
«Ее работы были полностью лишены манерности. В классическом танце многие пытаются повторить все, как было, но только не Пина. Ее можно сравнить с Айседорой Дункан в начале столетия. Ее техника стала очень важной в выражении экспрессии танца», – отмечает хореограф Джон Ноймайер (Германия).
Бауш стерла границы между театром и танцем, создала собственный, уникальный стиль. Перемешала танец и разговор. В ее спектаклях звучат шлягеры, джазовая импровизация, оперетта, детские песни, комбинированные с музыкой парижского авангардиста Пьера Анри. Ее театр навсегда погрузился во внутренний мир человека.
«Она говорит о смерти, о любви, об одиночестве, о невозможности одного человека прорваться к другому», – продолжает Алла Сигалова.
В конце семидесятых Пина поставила «Кафе Мюллер» и «Семь смертных грехов». Критики назвали спектакли самым разрушительным зрелищем из всех, когда-либо существовавших на немецкой сцене. Она вынесла приговор жестокости и равнодушию.
«Меньше всего меня интересует, как люди двигаются. Меня интересует, что ими движет» – эти слова Бауш стали манифестом танцовщиков и хореографов многих поколений.
«То, что она делала, было оригинально, и многие пытались скопировать ее. Но никому так и не удалось это сделать в полной мере. В каждой ее работе присутствовал глубокий личностный смысл», – подчеркивает Джон Ноймайер.
В 1982 году появились ее революционные «Гвоздики». Они стали потрясением Авиньонского фестиваля, событием мирового масштаба.
В России «Гвоздики» увидели в 1989 году. Сцена усыпанная цветами, холм из восьмидесяти тысяч лепестков, поющие, говорящие, танцующие артисты… Московская публика была в восторге, в отличие от разгневанных лондонцев и нью-йоркцев, которые посмотрели «Гвоздики» на пять лет раньше.
«Ее не возможно было прогнозировать. Она удивляла и потрясала новыми идеями. Загадка – где она черпала столько всего нового, и в каждом спектакле всегда чувствовалось ее присутствие», – говорит хореограф Начо Дуато (Испания).
На новые идеи ее вдохновляло разнообразие мира. После Португалии, в 1997 году, появилась «Мазурка Фаго», после Гонконга – «Мойщик окон». Она создала дневник городов, пропущенных через сердце, после нее осталось больше пятидесяти спектаклей.
В балетных кругах Бауш называли «Пикассо в танце». Она снялась в двух культовых лентах – в фильме Феллини «И корабль плывет» и картине «Поговори с ней» у Альмодовара. Ее уход был стремительным и неожиданным. Загадку, имя которой – Пина Бауш, так никто и не разгадал.
Свежие комментарии