Огден Фредерик Нэш (англ.Ogden Nash; 19 августа 1902, Рай, Нью-Йорк — 19 мая1971, Балтимор, Мэриленд) — американский поэт-сатирик.

Посвятив себя литературе, прославился своими остроумными афористическими стихами, многие из которых печатались в известном юмористическом журнале «The New Yorker».

Сатирические стихи Нэша остры, но не злы, как правило высмеивают напыщенную тупость, нелепые пристрастия и причуды. Огден Нэш написал также ряд философско-лирических стихов («Возвращение», «Я в церковь утром не пошел»).

Огден Нэш — наследник и продолжатель традиций англоязычной «поэзии нонсенса» — знаменит прежде всего тем, что изобрёл и виртуозно использовал особую поэтическую форму. Он удлинил стиховые строки, которые — при внешнем сходстве с прозаическими — скреплены определённым внутренним ритмом и связаны попарно точной и неожиданной рифмой. Нэш полагал, что при сравнительно малом количестве рифм в общем объёме стихотворения они должны быть построены на предельном звуковом и зрительном подобии, и во имя этого свободно переиначивал привычный облик слова, ломал орфографию, «подгоняя» слова друг к другу и задавая загадки читателю.

Соседи сверху

Соседи над вами танцуют канканы.
Роняют на пол утюги и стаканы.
С рассвета до вечера в спальнях походы.
Приемник орет на весь дом про погоду.
И всю неделю у них суббота,
А в ванной течет потолок, а вам спать охота.
Своих же гостей, господа и дамы,
Они развлекают игрой на там-тамах.
Когда эти оргии, к счастью, кончаются,
Они по кроватям, как стадо слонов, разбредаются.
Ох, как бы любили мы все своих ближних,
Когда б они жили этажом ниже.

Комплимент друга

Ну сколько же можно талантливых перьев ломать
Про то, что нет мальчику лучшего друга, чем мать!
И как не устали умильно плакать,
Отводя эту роль бессловесной собаке!
Нет, что вы, язык у меня не отсохнет:
Я очень люблю стариков и животных.
И все же, я твердо уверен, друзья,
Что лучший мой друг, разумеется, — я.
Мы любим одно и одно презираем,
Мы ближе друг другу, чем перс и иранец,
Мы душами слиты, как певчие в хоре,
У нас все совместно – и счастье, и горе.
Когда я без денег — я тоже в долгах.
Когда я шучу, то пойму – не дурак.
Когда я хочу, то вступаю в беседу.
Мы оба не терпим парадных обедов.
Когда я устал дожидаться трамвая,
Я влезу и ловко толпу растолкаю.
Я дронт, я додо, что исчезли когда-то,
Со мной мы страдаем от этого факта.
Ах, да, на любое мое прегрешенье
Я вмиг для меня нарисую прощенье.
Кто лучше меня мне развеет тоску,
Разделит со мной гробовую доску?
Так Пифий с Дамоном когда-то дружили.
Нет, мы не философы — так, простофили.
Теперь отвечай, но без шуток и честно:
Ты сам для тебя не на первом ли месте?

Кстати

Представьте себе Вы сидите на тёмной террасе,
И к девушке рядом сильней, чем к богатой невесте охвачены страстью.
Летний вечер ну просто наичудесный,
И шепчет луна Вам — Любить есть активный глагол всем известный,
И звёзды заискрились моментально,
И старые венские вальсы играют так сентиментально,
И без робости пальцы свои на Ваши она навивает,
И после романтического молчанья Вы спросили о мыслях, что это ей всё
навевает,
И она проскользнула с дорожки омытой луною в интимность веранды,
И сказала, О, я изумляюсь, что за день так много съедает бамбука детёныш
Гигантской Панды.
Или зимний закат созерцаете вы, внизу — гор крутизна,
И всё как со страниц Сигрид Унсет — прекрасного крутизна,
И за талию обняв её делаете Вы признание, в котором прекрасно выстроенное
содержание напоминает Уйды или Теккерея страницу,
Но после романтического молчанья она говорит, что забыла заказать лаймы
для дайкири и пиццу.
Или в полумраке гостиной Вы задали ей важнейший вопрос, без сомнения,
Но после романтического молчанья — она говорит, я думаю этот столик
смотрится привычней, там где столик стоит обычно, но с другой стороны
можно столик и передвинуть, каково ваше мнение?
И вот так они свингом нас бьют ниже пояса:
Это не значит, что нет в них ничего святого, просто в Священный Момент часто
их мысли куда-то уносятся.

Совершенные блюдца

Кто женских глаз прославит взор,
Кто губки хвалит бодро,
Один — изысканность манер,
Другой — охотней бёдра.

Весь лирикою полон:
Наверно здесь поэт, как есть
Страдает женским полом.
Пусть говорят, что я балда,
Кричу, да здравствует еда!
Одна еда.
Да-да, еда,
Как раз обычная еда.
Фазаны терзают мне вкус,
Ещё черепаха, приветы
Креветкам послать не боюсь
Что в тесте, в котлете, в паштете.
Легко достаю массу масла,
Легко покупаю я джем,
К еде моя страсть не погасла-
Бекон ем, и крем ем, и клэм.
Коль всё — еда,
Одна — еда,
Меня волнует лишь еда.
Сквозь раздумий рифы
Пробивается рифма
Без труда-
Лишь ЕДА.
Кто пишет гладь сапфирных вод,
Кто всем грозящий шторм.
Ягняток много на холстах,
Но больше — бабьих форм.
Ещё с пещерных тех времён
Писал художник с чувством
Как символ Жизни — женский бюст,
Но это ли Искусство?
Нимф голых тело-
Ерунда.
Пусть на холсте — одна еда,
Всегда еда,
Только еда,
Как раз обычная еда.
Смелее филея, мой свет,
Достань, коль ты друг бесподобный,
И спаржу подрежь в винегрет,
Иль то, что находишь съедобным.
Неси-ка сосиски с курицей,
Смородину, свёклу, салат,
Яблоки, яйца и устрицы,
Я всё это съесть буду рад.
И если еда —
Есть эта еда,
Мне родная любая еда.
И когда я мечтаю,
То в мыслях, я знаю,
Всегда
Лишь еда.

Меморандум для внутреннего использования

Я разрешил бы грешить только лицам,
Которые безмятежностью подобны птицам,
Потому что если вы не можете грешить без дрожи,
То это выходит себе дороже.
Не стоит соблазняться даже мелким грешком,
Если вы у совести под башмаком.
Одни люди раскаиваются на миллион, согрешив на две
ломаные полушки,
А другие посвистывают, отравив мужа мышьяком или
придушив бабушку при помощи подушки.
Одни не теряют самообладания, проводя дни на грани delirium
tremens,
А другие готовы повеситься на вешалке, если выпили на
именинах лишний коктейль и развлекали гостей стихами
миссис Хеманс.
Одни не испытывают склонности к моногамии и ведут себя как
известные домашние пернатые,
А другие впадают в глубокую депрессию, если протанцуют два
танго подряд с дамой, на которой они не женатые.
Один, не уплатив за проезд в автобусе, считает, что ад для
него — слишком мягкая мера,
А другой разоряет сирых и вдовых и порой настолько входит
во вкус, что разоряет все новых и новых — и превращается
в миллионера.
Я не собираюсь лезть напролом
И определять, в чем разница между добром и злом,
Но если вы относитесь к злополучному меньшинству,
признающему, что такая разница есть,— я вам советую
прямо и грубо:
Противьтесь наимельчайшим искушениям, сжав кулаки и по
возможности зубы.
Ксли вы стремитесь к душевному покою, совершать зло можно
только при условии, если вам никогда не приходит в
голову, что вы совершаете зло;
И если вы при этом спите спокойно и смотрите миру прямо в
глаза — считайте, что вам повезло.
Но если вы начинаете думать, что делать зло, пожалуй, не
стоило и что вообще вы такой и сякой,—
Проститесь с надеждой на душевный покой.
Итак, я позволю себе сказать в заключение этой печальной
повести:
Для счастья нужна либо чистая совесть, либо чистое отсутствие
совести.