| Элегическое стихотворение Вам не случалось ли влюбляться —
мне просто грустно, если нет,—
когда вам было чуть не двадцать,
а ей почти что сорок лет? А если уж такое было,
ты ни за что не позабыл,
как торопясь она любила
и ты без памяти любил. Когда же мы переставали
искать у них ответный взгляд,
они нас молча отпускали
без возвращения назад. И вот вчера, угрюмо, сухо,
войдя в какой-то малый зал,
я безнадежную старуху
средь юных женщин увидал. И вдруг, хоть это в давнем стиле,
средь суеты и красоты
меня, как громом, оглушили
полузабытые черты. И к вам идя сквозь шум базарный,
как на угасшую зарю,
я наклоняюсь благодарно
и ничего не говорю, лишь с наслаждением и мукой,
забыв печали и дела,
целую старческую руку,
что белой ручкою была. *** В защиту домино В газете каждой их ругают
весьма умело и умно,
тех человеков, что играют,
придя с работы, в домино. А я люблю с хорошей злостью
в июньском садике, в углу,
стучать той самой черной костью
по деревянному столу. А мне к лицу и вроде впору
в кругу умнейших простаков
игра матросов, и шахтеров,
и пенсионных стариков. Я к ним, рассержен и обижен,
иду от прозы и стиха
и в этом, право же, не вижу
самомалейшего греха. Конечно, все культурней стали,
но населяют каждый дом
не только Котовы и Тали,
не все Ботвинники притом. За агитацию — спасибо!
Но ведь, мозгами шевеля,
не так-то просто сделать «рыбу»
или отрезать два «дупля». *** Вот женщина,
которая, в то время
как я забыл про горести свои,
легко несет недюжинное бремя
моей печали и моей любви. Играет ветер кофтой золотистой.
Но как она степенна и стройна,
какою целомудренной и чистой
мне кажется теперь моя жена! Рукой небрежной волосы отбросив,
не опуская ясные глаза,
она идет по улице,
как осень,
как летняя внезапная гроза. Как стыдно мне,
что, живший долго рядом,
в сумятице своих негромких дел
я заспанным, нелюбопытным взглядом
еще тогда ее не разглядел! Прости меня за жалкие упреки,
за вспышки безрассудного огня,
за эти непридуманные строки,
далекая красавица моя. | | Классическое стихотворение Как моряки встречаются на суше,
когда-нибудь, в пустынной полумгле,
над облаком столкнутся наши души,
и вспомним мы о жизни на Земле. Разбередя тоску воспоминаний,
потупимся, чтоб медленно прошли
в предутреннем слабеющем тумане
забытые видения Земли. Не сладкий звон бесплотных райских птиц -
меня стремглав Земли настигнет пенье:
скрип всех дверей, скрипенье всех ступенек,
поскрипыванье старых половиц. Мне снова жизнь сквозь облако забрезжит,
и я пойму всей сущностью своей
гуденье лип, гул проводов и скрежет
булыжником мощенных площадей. Вот так я жил - как штормовое море,
ликуя, сокрушаясь и круша,
озоном счастья и предгрозьем горя
с великим разнозначием дыша. Из этого постылого покоя,
одну минуту жизни посуля,
меня потянет черною рукою
к себе назад всесильная Земля. Тогда, обет бессмертия наруша,
я ринусь вниз, на родину свою,
и грешную томящуюся душу
об острые каменья разобью. *** Я напишу тебе стихи такие,
каких еще не слышала Россия. Такие я тебе открою дали,
каких и марсиане не видали, Сойду под землю и взойду на кручи,
открою волны и отмерю тучи, Как мудрый бог, парящий надо всеми,
отдам пространство и отчислю время. Я положу в твои родные руки
все сказки мира, все его науки. Отдам тебе свои воспоминанья,
свой легкий вздох и трудное молчанье. Я награжу тебя, моя отрада,
бессмертным словом и предсмертным взглядом, И все за то, что утром у вокзала
ты так легко меня поцеловала. *** Майский вечер Солнечный свет. Перекличка птичья.
Черемуха - вот она, невдалеке.
Сирень у дороги. Сирень в петличке.
Ветки сирени в твоей руке. Чего ж, сероглазая, ты смеешься?
Неужто опять над любовью моей?
То глянешь украдкой. То отвернешься.
То щуришься из-под широких бровей. И кажется: вот еще два мгновенья,
и я в этой нежности растворюсь,-
стану закатом или сиренью,
а может, и в облако превращусь. Но только, наверное, будет скушно
не строить, не радоваться, не любить -
расти на поляне иль равнодушно,
меняя свои очертания, плыть. Не лучше ль под нашими небесами
жить и работать для счастья людей,
строить дворцы, управлять облаками,
стать командиром грозы и дождей? Не веселее ли, в самом деле,
взрастить возле северных городов
такие сады, чтобы птицы пели
на тонких ветвях про нашу любовь? Чтоб люди, устав от железа и пыли,
с букетами, с венчиками в глазах,
как пьяные между кустов ходили
и спали на полевых цветах. |
Свежие комментарии