Ве́ра Ио́сифовна (О́сиповна) Лурье́ (нем.Vera Lourié; 8 (21) апреля 1901 — 11 сентября1998) — русская поэтесса «первой волны» эмиграции. Член поэтической студии Н. С. Гумилева «Звучащая Раковина» при Доме искусств.
Осенью 1921 года эмигрировала в Берлин Выступала как литературный критик в изданиях «Голос России», «Дни», «Новая русская книга» и других.
Регулярно публиковала стихи в газете «Дни». Печаталась в берлинских коллективных изданиях: альманахе «Струги» (1923) и сборнике стихов «Невод» (1933). Дружила с Андреем Белым, входила в сложившийся в городе круг русской интеллигенции (чета Эренбург, Нина Берберова, Александр Бахрах.Лирика Лурье отличается ясностью и лаконичностью, как у акмеистов.
В церкви
С.П. Ремизовой-Довгелло
Здесь на чужбине больше и больней
Я русское люблю богослуженье.
Мне голоса поют в церковном пеньи,
Поют, поют о родине моей.
В снегу густом мелькает Мойка снова,
И на углу наш сероватый дом,
Сарай, где на меня сходило слово,
Когда дрова колола колуном…
Вдруг вспомню детство, длинный год учебный,
В гимназии осенние молебны,
Квадратный класс с доскою на стене,
Там Моховая светится в окне.
Как хорошо, когда весь день отмечен,
Простою радостью, как хорошо, когда
У алтаря мерцают свечи.
Без слов молиться прихожу сюда.
(1923)
Железная печь
Это он для нас с тобой отмерил
Как в приюте для старух,
Два угла. О, будь хоть ты мне верен,
Мой железный, чёрный друг.
В щели окон вытянет, как вьюшку,
Страсть мою, твоё тепло.
Не смочить, не затопить подушку,
Сколько б слёз не утекло.
Кто солжёт: кусок горячий неба
В синеве ресниц густых?
Или ты, проверенная небыль
С горьким чадом бересты?
(1921)
***
(посвящается Б.Н.Б.)
Бескрылый дух томится о свободе,
(А в клетке-теле тесно и темно),
Незвонкой песней в тишину исходит,
Когда рассвет глядит уже в окно.
Бессонной ночью чище и прозрачней
Моя любовь, ненужная тебе…
А в небе светлом золотые мачты
Поплыли в даль, покорные судьбе.
Как этот мир отличен от дневного,
Покой и радость в щебетанье птиц,
А в жизни суетной мельканье снова
Событий смутных и ненужных лиц.
(1922)
Из цикла «Берег»
Идти на Смоленский, где за пять полен
лохмотья комфорта выносят на площадь,
где блага последние пряча в поле,
пустые желудки наживой полощут.
Москву по клочкам разнесли на торги.
Чего им жалеть? И о чём вспоминать им?
Вся участь – побольше аршинов и гирь,
Вся радость надежды в поддержанном платье.
Любовь рассучили волокнами льна.
Им стыд не страшней огородных трещоток.
И только лишь я, этим бредом больна,
Свести не решусь запоздалые счёты.
А жизнь, как вершки и аршины в куске,
Кому-то дарилась, рвалась, продавалась,
Ушла на заботу, пришлась по тоске.
И где ж из остатков выгадывать радость!
Умри, моя муза. В гнилой листопад
Мне всё изменило: и дружба, и счастье.
Последняя осень! Иди, выступай,
Ведь строчки, и те уже кровью сочатся.
Он горек, - так горек твой ранний приход.
Но знаю: все дни перелистаны мною,
И я даже памятью этих стихов,
Измены с любимого сердца не смою.
(1921)
* * *
Так это старость, это осень?
Твой суд – он верное справедлив.
Как мелкий щебень смял и бросил
Меня любви твоей отлив.
Опять к неведомым пределам
Тебя взманил урочный путь, -
Через растоптанное тело
Легко, - не в первый раз, - шагнуть.
В улыбках новых зреет пышно
Коричневое лето глаз.
А я в натруженное дышло
До дня последнего впряглась.
Но всё, в какой бы край счастливый
Твой жадный след ни убегал,
Я знаю – море в час прилива
К родным приходит берегам.
(1923)
Эшелон
(Посвящается К. Вагинову)
Мой дом разрушил ветер старый
И песни прежние унёс.
А люди спят на грязных нарах
Под равномерный стук колёс.
Далёким стал прощальный вечер,
Ночной туманный Петроград,
И поцелуй последней встречи,
И на лету последний взгляд.
Вагон качается устало,
Фонарь мигает в темноте,
И только сердце – месяц алый
Давно распято на кресте.
(1921)
Христос и Арлекин
Посвящается Н.Н. Евреинову
Кто Вы такой, Христос и арлекин,
Всегда носящий маску шутовскую.
Усталый взгляд Рембрандтовских картин
Я предпочла улыбке, поцелую.
И по ночам я разучилась спать,
Загадку жуткую решить не смею.
Мне жесткой кажется моя кровать,
И в бездну заглянуть я не умею.
Кто вы такой, фанатик или шут?
Какая тайна скрыта под личиной?
Мне голову так больно мысли жмут,
Мне бесконечно грустно без причины.
А может быть Вы просто человек
С душой больной, изломанной и жалкой.
Унылый гость заманчивых аптек,
В пальто осеннем, с деревянной палкой.
Сегодня светом озаренный бог
Вы смотрите на мир с любовью, верой,
В нем много неизведанных дорог,
А завтра безнадежность, боль без меры,
Кругом не люди - уличная грязь,
А Вы пророк - кокаинист усталый,
Вам надоела с скучной жизнью связь
И смертная тоска в улыбке вялой.
Пусть будет так, я все равно люблю
Кокаиниста и шута, пророка.
Я терпеливо по ночам не сплю,
По комнатам брожу я одиноко.
Но неужели маску не сорву
И тайну никогда я не узнаю.
Я только Вами целый год живу
И тоже маской от людей скрываю.
Свежие комментарии