Луиза-Викторина Аккерман (фр.Louise-Victorine Ackermann; урождённая Шоке (фр.Schoquet); 1813—1890) — французская поэтесса.

Лира Орфея

Когда погиб Орфей, вакханками сраженный,
Когда великого певца не стало вдруг, –
То долго на волнах реки окровавленной
Волшебных полон чар сменялся звуком звук:
Там лира плавала – божественная лира,
С которой дружен так при жизни был Орфей.
И смолкло все кругом, и все внимало ей:
Над струнами ея лобзания зефира
Заботливо неслись, любви и ласк полны,
И лире подпевал стыдливо плеск волны,
Прохладной влагою ее обнявший нежно.
И вот, при звуках тех, в пустыне прибережной
Веселой зеленью подернулся песок,
Все расцвело кругом, все счастьем засияло,
В роскошную листву оделся островок,
И дикие на нем зазеленели скалы.
И с грустью поняла бесплодная страна,
Что с гибелью певца ея весна настала...

Но те чудесные исчезли времена!
А ныне и скала, и ветер, и волна –
Все слуха лишено, ничто не даст ответа,
Когда из уст людских не слышно слов привета, –
И, смолкнув навсегда, священная струна
Уже не призовет весеннего расцвета...

Перевод: Н. И. Познякова

Они мои...

Они мои, те слезы,
Что выплакала я,
В тиши ночной от света
Глубоко затая.

Они мои, страданья
И муки без числа,
Что в бедном гордом сердце
От всех я сберегла.

Кто злым подавлен горем -
Чужой всем на земле,
Он должен с ним укрыться
Один в могильной мгле.

Хочу я одиноко
Нести печаль мою,
Чтоб не промолвить слова -
Я лиру разобью.

Поведать в песнях скорби,
Их миру разглашать
Больней, больней, чем молча
И плакать, и страдать.

Перевод: И. А. Гриневской

Прощание

То правда ли? В тот миг, когда я край родной
Для чуждых дальних стран навеки покидала,
Была я холодна… с горячею слезой
Любимого лица я взором не искала,

Как тот, кто в мгле своих печальных, долгих дней
Рабов одних встречал без сердца и без силы,
С отчаяньем в душе укрыться от людей
Спешит, боясь любви, как призрака могилы.

Не правда, видит Бог. Всю жизнь любви святой
Отдать хочу до дня последнего заката -
И слить ее с чужой великою судьбой
Хотела б навсегда, без страха, без возврата.

Нет, нет, холодною меня ты не зови,
Спокойно не гляжу, как дни все отцветают
Без света, радости, надежды и любви;
И в сердце умершем страданья воскресают.

Перевод: И. А. Гриневской

Чаша

Жил в Фуле древний царь: Подруга, умирая,
Ему оставила свой кубок золотой, –
Последний дар любви, исчезнувшего рая
Обломок дорогой.

Из чаши памятной, как дар руки любимой,
Любовник царственный пил всюду на пирах,
И аромат нашел святой, неуловимый
На золотых краях.

И только он краев, бывало, прикоснется,
Как старая печаль жива в душе больной…
Воспоминание в душе его проснется.
Глаза блеснут слезой.

Предчувствуя конец, царь роздал все владенья,
Но чашу сохранил. Угас огонь в крови,
Но Смерти Царь не дал в последние мгновенья
Священный дар любви.

Чтоб унести с собой минуту упоенья,
Свой кубок золотой он осушил до дна.
И гордо кинул в глубь, где вечного забвенья
Ждала его волна,

Взор угасающий с прощальною слезою
В пучину вод тебя ревниво провожал.
Заветный дар святой! Все прошлое с тоскою
Он бездне отдавал…

И сердце царское в порыве сожалений
Спокойно встретило последний страшный час,
И, унося во мрак рой светлых сновидений,
Взор царственный угас!..

.........................

О кубок прошлого! волшебною струею
В тебе кипит вино и наши жжет уста…
Последний пир настал… Прощается с землею
Последняя мечта!

О Чаша полная бессмертными дарами
Любви, восторгами, всем, что нам жизнь дает,
Кто схоронил тебя под вечными волнами,
Навеки пусть уснет!

Перевод: Л. П. Лебедевой

Человек

На ветхий шар земной неведомой причиной
Когда-то брошенный неведомо за что,
Обломком вечности плыву я над пучиной
Безбрежного Ничто.

Но в дни, когда средь вод пустынны были земли
И гибелью грозил взбешенный бездны стон,
Мне голос был: "Пора! Явись, и будь, и внемли:
Для мысли ты рожден!"

В те дни без радости, без горя, без желанья,
В туманы погрузясь, дремало Естество.
И вот явился я, неся с собой сознанье
И духа торжество.

С трудом преодолев века оцепененья,
Я сам себя сознал пред чудом бытия
И, полный трепета и полный восхищенья,
Изрек впервые: "Я!"

Тогда я вымыслил святую Справедливость,
Инстинкты древние разумно обуздал,
И в грубый мир привел прекрасную Стыдливость,
И сердцем всё познал.

Уйдя во тьму причин, я следствия предвижу,
И в суете ищу дыханье Божества,
И, вновь обманутый, люблю и ненавижу
Миражи Вещества.

Природа мне грозит, но Смерть я презираю,
В Страдании самом Надежды видя след,
И верую лишь в то, что пламенно желаю
Душой спокону лет.

И даже самый мрак Небытия кромешный
Рассеялся в моих возвышенных мечтах,
И радужный Эдем, блаженный и безгрешный,
Расцвел на небесах.

Сын жалкой бренности, в заоблачные сферы
Я возлетаю вновь, как древле возлетал,
Туда, куда влекут крылатые химеры -
Мой древний идеал.

И, полный гордости, безмолвными ночами
Могу я созерцать синеющий эфир.
К чему искать миров за дальними звездами? -
Я сам бездонный мир!

Перевод: П. П. Лыжина