А́льваро Кунке́йро Мо́ра (галис.Álvaro Cunqueiro Mora, 22 декабря1911, Мондоньедо, провинция Луго, Галисия — 28 февраля1981, Виго, провинция Понтеведра, Галисия) — галисийский поэт, прозаик и драматург, писал на галисийском и испанском языках.

Творчество Альваро Кункейро, испытавшего влияние французских сюрреалистов, близко к галисийской песенной и сказочной традиции, включает элементы фантастики, мифологические мотивы античности, кельтскогоСредневековья. Лауреат Национальной премии критики (1959), премии Надаля (1968), член Галисийской Королевской Академии (1961). Ежегодные Дни галисийской литературы — праздник, который отмечается в Галисии с 1963 года, — были в 1991 году посвящены Кункейро. Произведения писателя переведены на основные европейские языки.

Утопическое будущее

Найди мне место для прогулки,
где нет асфальта, тротуаров,
где ноги смогут танцевать.

Найди мне место, где б я плавал,
смеялся в тростнике над рыбой,
и воду пил с цветов цитрона.

Найди мне место, чтобы слушать...
не радио, не телевизор,
а ветра стон и шум ветвей.

Найди мне место, чтоб дышать
без дыма труб и смога неба,
где я вдохну под дубом эвкалипт.

Найди мне место, чтобы отдохнуть
от телефонов и счетов различных,
и где оливы кроны будут крышей,
а ложем для любви станет земля.

Найди мне место, чтобы видеть...
ни небоскребы и магазины,
а смерть, которая придёт и скажет:"Отдохни".

Перевод с испанского Татьяна Воронцова

Записки музыканта (отрывок)

Бретань выходит к морю крутыми скалами, а там, где она примыкает к Франции, горные хребты переходят в длинные отроги; меж ними открываются узкие долины, а дальше тянутся поля, украшенные живописными холмами. Дорог в тех краях видимо-невидимо потому, что кроме обыкновенных, живущих на земле людей бродят там еще и другие путники, с которыми надо держать ухо востро; это обитатели подземных владений — восставшие из гробов мертвецы, призраки, давно отвоевавшие отряды конницы, неприкаянные души, те, на ком лежит заклятье; и большинству из этих путников нет упокоения из-за нечистой совести. Ветер гоняет их в ночи но бесчисленным дорогам, пока от них не останется лишь холодное дуновение. Тогдашнюю Бретань можно представить такой картиной: у ворот обнесенного стеной города стоит каменное распятие, и дряхлая старуха зажигает укрепленные на нем железные лампады. Вечереет, моросит мелкий дождь. Завывает ветер, гася слабые язычки пламени. Старуха крестится, бормочет «Патер Ностер», молится за упокой души господина виконта Клёмеля, который только что проехал мимо на коне. Живые люди в Бретани умеют различать, какое дуновение дух усопшего, какое — просто порыв ветра; они снимают шляпу, почувствовав дыхание легкого майского бриза, так как догадываются, что это прекрасная Анна Комбурская прогуливается под зелеными кронами грабов. Бывает, какой-нибудь юноша влюбится в это самое дуновение ветра. В обнесенных стенами городах в старинных дворцах и замках с зубчатыми башнями, в Ренне или Динане, в Ком буре или Карадё, кельты, собравшись у зажженного две тысячи лет тому назад очага, говорят на своем певучем наречии о морских сражениях, о подвигах, о Ганноверской битве[1], о семейных тяжбах, о влюбленных былых времен. И языки пламени, пожирающие крепкую, созданную для сильных мужских рук древесину дуба, бессильны сжечь мимолетные воспоминания — легкую ткань, сотканную неизвестно кем из нитей, смотанных с неведомо какого клубка. По дорогам Бретани, завихряя ветер, движется в зловещем танце вереница теней, и маленький цветок, проклюнувшийся в апреле на обочине дороги, не знает, воткнет ли его в волосы девушка или раздавит ступня скелета, который выплясывает во главе вереницы, показывая фигуру, называемую l’embrasse[2] и входящую в гальярду[3] как ее лирическая часть.

Человек, который был похож на Ореста (отрывок)

Предрассветная дымка медленно таяла над площадью. За красными черепичными крышами уже виднелась высокая башня крепости, а ласточки покидали свои гнезда и бросались вниз, расправляя крылья для первого утреннего полета. Какая-то женщина распахнула окно в доме напротив дворца, выглянула на улицу и кинула на землю засохший букетик цветов. Крестьянин с киркой на плече трусил через площадь на гнедом ослике; он ехал без седла, свесив ноги на одну сторону и направлялся к Голубиным воротам. Эти ворота, украшенные изразцами на португальский манер, были самыми маленькими в городе и скорее напоминали калитку; в отличие от всех остальных они никем не охранялись и всегда оставались незапертыми. Неподалеку от ворот, на углу крытой галереи под арками, расставляли свои корзины, полные связок лука, четыре крестьянки: худая сморщенная старуха с красным платком на голове и три девушки. Их распущенные по плечам волосы спускались до самого пояса: незамужние крестьянки в тех краях не заплетали кос. Молодые торговки весело болтали и смеялись, пристраивая свои корзины и раскладывая товар: золотистые луковицы, красноватые луковицы, лиловые луковицы.