Эхо

Я громко сетовал в пустыне:
«Кто будет близок мне отныне,
Как были близки сердцу вы?»
Мне эхо вторило: «увы!»

«Как буду жить больной и скучный,
Томим печалью неотлучной
И рядом горестных годин?
Мне эхо вторило: „один!“

Но где укрыться? Мир — могила.
Мне жизнь бесцельная постыла.
Где прежний блеск, и шум, и рай?»
Сказало эхо: «умирай!»

Перевод: С. А. Андреевского

Песня

С стыдливой лаской своей
Твой образ мелькнул предо мною…
— «На палец невесте моей
Отлейте кольцо золотое!..
Но нет, не дано мне испить
Дыхания сладостных губок…
— «Чтоб мог я кручину залить,
Отлейте серебряный кубок!..
И долго ли буду я путь
Влачить свой пустынный, суровый?

Перевод: Н. И. Познякова

В чистилище

Мне снился сон. Я был в гробу
И голос мне шептал суровый:
«Ты будешь жив, но в форме новой
Узнаешь горькую судьбу;

В лесу осеннем, ночью мутной,
Ты будешь птицей бесприютной
Дрожать под холодом дождей».
— Я полечу из леса к ней!

«Иль нет! Ты будешь ветхим дубом
И ураган, в порыве грубом,
Тебя сомнет». — Но может быть,
Ее случится мне укрыть!

«Нельзя, ты слишком предан милой:
В равнине голой и унылой
Ты будешь камнем». — Боже мой,
Она прижмет меня ногой!

Тогда, смущен богохуленьем,
Воскликнул дух с ожесточеньем:
«Итак, утрать ее любовь —
Ты человеком будешь вновь!»

Перевод: С. А. Андреевского

Гороскоп

Перед гадальщицей две девушки стояли.
Старуха сумрачно глядела в их черты,
Меж тем как старые костлявые персты
Колоду грязных карт, шурша, перебирали.

И были девушки свежи, как утро мая.
Одна, как анемон, другая - пышный мак;
Одна - цветок весны, другая - летний злак.
Они стоят, судьбу у старой вопрошая.

- Вся в тяжких горестях жизнь протечет твоя. -
Сказала старая брюнетке горделивой.
А та в ответ: "Но им любима буду я?"
- О, да! - Так ты лгала. "Я буду тем счастливой!"

- А ты и без любви взаимной будешь жить, -
Сказала вещая блондинке молчаливой.
А та в ответ: "Сама я буду ли любить?"
- О, да! - "А если так, то буду я счастливой!.."

Перевод: П. Н. Краснова

Убаюканное горе

Ты погибал. Промчались годы, —
Ты стал супругом и отцом.
А помнишь прежние невзгоды?
Ты в смерти видел луч свободы
И метил в голову свинцом.

Ты не забыл своих страданий,
Ни бурь, ни тяжких испытаний,
Ни страсти, бившейся в крови,
Ни мук обманутой любви.
В душе врачуя след измены,
Ты вечно жаждал перемены:
То в шуме оргий утопал,
То в славе отдыха искал,
То слушал плеск и ропот моря,
Но, неразлучен с тенью горя,
Ты позабыть его не мог.
Теперь — ты больше не страдаешь,
Но чем забвенья достигаешь?

— Мне жаль тебя: ты — одинок!
Довольно мне для этой цели
Качаний мерных колыбели,
Где спит мой маленький сынок.

Перевод: С. А. Андреевского

Голос разочарованного

Все любят и живут! Лишь я среди людей
Стою, как мертвый дуб на вешнем небосклоне…
Как жутко в тридцать лет скитаться без страстей,
Не знать ребяческой за радостью погони!

Я жалок, как больной, которому не в мочь
Кругом наскучили знакомые предметы,
И он пытается дремоту превозмочь,
Считая на ковре пунцовые букеты.

Подчас мне хочется скорее умереть,
И на уснувшие в душе воспоминанья
Мне тягостно взглянуть, как трудно посмотреть
Портрету старому в лицо без содроганья.

И даже от любви, любви моей следов
На сердце дремлющем не более осталось,
Как летом на цветах— от тени мотыльков,
Которых тысячи в их венчиках питалось.

Созданье милое, неведомое мне!
Быть может, где-нибудь тебя я встречу вскоре:
Кокотка смелая при газовом огне,
Иль дева чистая с стыдливостью во взоре, —

Явись, когда в тебе есть сила оживить
Мне грудь, лишенную надежды и желанья,
Всю веру прежнюю во взгляде возвратить,
Природу всю мне дать в одном цветке лобзанья.

Приди! Как отдают все золото волнам,
Спасаясь, моряки, чтоб жить одно мгновенье, —
Приди! Я душу всю — всю кровь тебе отдам
За миг единственный любви и наслажденья!

Перевод: С. А. Андреевского

Три просьбы

Просил я голубя: — «Взлети на небеса
И, землю оглянув, мне отыщи цветок,
С которым вновь ко мне вернулась бы краса!..»
«Нет, это далеко!» ответил голубок.

К орлу взмолился я: — «Взлети чрез дол и лес
И, к солнцу воспарив над высью гордых скал,
Для сердца моего похить огонь с небес!..»
— «Нет, это высоко!» орел мне отвечал.

Я крикнул коршуну: — «Мне сердце разорви,
Расклюй и растерзай! Увы, в нем места нет
Для счастья светлого и благостной любви!..»
— «Нет, поздно уж теперь!» был коршуна ответ.

Перевод: Н. И. Познякова