Начало Здесь
Меценат-стяжатель
Весь свой профессорский гонорар, положенный ему как заведующему кафедрой и директору терапевтической клиники, Захарьин Г. А, этот «любитель денег и стяжатель», отдавал нуждающимся студентам, а наиболее способных - отправлял на свой счет учиться за границу.
Однажды профессор пожертвовал в помощь нуждающимся студентам тридцать тысяч, и тут же студенты устроили митинг против знаменитости, выкрикивая: «Почему только тридцать?» Он жертвовал большие деньги цветаевскому Музею изящных искусств: почти все экспонаты раздела античного искусства закуплены на его деньги, а узнав о тяжелом положении с водоснабжением в Черногории, Захарьин незамедлительно отправил туда деньги для строительства водопровода, за что опять получил упрек: «А почему в Черногорию, а не в Россию?»
Незадолго до смерти Г. А. Захарьин пожертвовал полмиллиона на обустройство церковно-приходских школ в Пензе и Саратове, хотя сам был атеистом, но в ответ - опять упрек: «Почему не на городские школы?»
А. С. Голубкина. Бюст Г. А. Захарьина. 1910
В сорок три года в селе Куркино (Подмосковье) Григорий Антонович решил купить тридцать десятин земли под дачу. Место - чудное: живописные окрестности, чистый воздух, голубая Сходня. Здесь он жил от снега до снега: с ранней весны, когда еще снег не сошел, и до поздней осени, когда снег уже покрывал землю.
После смерти профессора это место спас его сын Сергей, разрушивший проект местного фабриканта, решившего построить здесь плотину, которая затопила бы все луга Куркино. В обмен он предлагал крестьянам выкуп земли по 150 рублей в год.
Сергей арендовал землю за 600 рублей, заплатив за 12 лет вперед, тем самым спас заливные луга Куркино, разрешив при этом крестьянам пользоваться землей. И опять обвинения: якобы семья стяжателей арендовала у крестьян землю на «немыслимо кабальных условиях». А вся кабала заключалась в том, что Сергей потребовал:
«…не допускать крестьян села Куркина к сдаче земли под постройку для кабаков, трактиров, торговых и промышленных заведений, под кирпичные, дровяные и другие склады, под свалку нечистот».
После смерти профессора на этих землях жена и дочь построили часовню, ставшую семейной усыпальницей и гробницей самого доктора, а также его жены и сына. На средства Григория Антоновича и на землях его усадьбы была построена лучшая в России больница для туберкулезных больных, ныне названная его именем и известная как третья туберкулезная.
Фамильная часовня-усыпальница семьи Захарьиных, построенная по проекту Ф.О. Шехтеля. Мозаичное панно выложено по рисунку В.М. Васнецова
Жена привлекла к ее проектированию одного из лучших художников и архитекторов того времени И.Э.Грабаря. Душой всей стройки стала старшая дочь профессора Александра. Больница строилась с учетом всех клинических требований, Игорь Грабарь консультировался с лучшими врачами.
В больнице впервые в России все окна имели форточки, а стены, противоположные от палат, были украшены витражами. Операционная, устроенная в больнице, и сегодня является ее гордостью: с уникальной системой отопления и огромными витражами. Строительство было закончено в 1914 году, и уже через год в ней был открыт госпиталь для раненых солдат и офицеров.
Туберкулезная клиническая больница №3 имени профессора Г.А.Захарьина в Куркино
Так за что же все-таки Григория Антоновича так ненавидели и называли не иначе как злым доктором, противопоставляя его доброму доктору Гаазу? За характер - тяжелый, прямолинейный, конфликтный. Он всегда говорил то, что думал, называя вещи своими именами. Он не боялся отказывать даже Императору, когда, например, ему предложили почетное звание лейб-медика, а вот почитаемый доктор С.П.Боткин согласился.
И наконец, последнее, чем объясняют многие его чудачества, раздражительность и неуступчивый характер: с юности Григорий Антонович страдал тяжелой болезнью - невритом седалищного нерва. Болезнь сопровождалась тяжелыми приступами боли, во время которых, чтобы хоть как-то унять ее, он крушил палкой все, что попадется под руку.
А без своей палки он не мог самостоятельно пройти и десяти метров. Кроме того, он одевался весьма оригинально: от крахмала у него начиналось раздражение кожи, и потому ходил Захарьин в ненакрахмаленной простой рубашке и всегда в длинном, ниже колен, черном сюртуке, наглухо застегнутом на все пуговицы.
Бюст Г. А.Захарьину, установленный во дворе Пензенской городской клинической больницы скорой медицинской помощи, носящей его имя
Болезнь не отступала ни на день, ноги сильно болели и мерзли, отчего он вынужден был даже к царю приходить в валенках. Кроме того, Григорий Антонович абсолютно не переносил шума, никакого. Поэтому во время приема больных все часы останавливали и выносили клетки с птицами.
Захарьин не воспринимал никакой критики в свой адрес, был крайне язвителен и не способен на компромиссы. Словом, белая ворона и не только в своих методах лечения, но и в житейских вопросах.
Например, он не поддержал Боткина, который в угоду церкви утверждал, что не он вылечил от заражения крови Зинаиду Юсупову, а отец Иоанн Кронштадтский. За это Григорий Антонович получил прозвище «выкреста» и безбожника. Сам «стяжатель» часто говаривал:
«Бывало, куда ни придешь, всюду кричат — «Захарьин! Захарьин!» А теперь, как послушаешь, что обо мне говорят, так и кажется, что вся Россия меня ненавидит. Хотелось бы знать мне — за что?»
Когда профессор согласился поехать к больному Александру III, то тут же вызвал шквал критики и негодований у студентов, устроивших ему бойкот. А после смерти императора черносотенцы обвинили в его в смерти опять Захарьина: якобы он отравил царя и разгромили профессорский дом.
В результате всей этой истории Григорий Антонович вынужден был подать в отставку и уйти из университета. А читал лекции профессор как никто. Об этом есть воспоминания А. П. Чехова, тоже слушавшего любимого Захарьина.
На его лекции ходили не только те, кто учился у него, но и студенты с других курсов и даже из других городов. Были случаи, когда студенты специально оставались на второй год, чтобы только слушать его замечательные лекции. И в клинику к Захарьину народ ломился со всей России и даже из-за границы, хотя он никогда и никому не делал поблажек, и не изменял своим правилам.
Даже будущий зять вынужден был идти к нему в клинику, чтобы просить руки дочери. После осмотра «больного» Захарьин сказал, что тот ему должен сто рублей, поскольку обратился к нему в нечетное число, если бы пришел завтра, в четное, то заплатил бы в два раза меньше. И конкурентов у Григория Антоновича не было, потому был лучшим диагностом того времени, прославленным даже за границей.
К нему ехали не только лечиться, но и учиться. Врачи из разных стран были наслышаны о его методе диагностики болезней внутренних органов по чувствительности кожи. Этот метод позднее был назван в его честь и в честь английского врача Геда, разработавшего аналогичный метод, независимо от Захарьина («метод зон Захарьина-Геда»).
Несмотря на это, постепенно вокруг него создалась крайне недоброжелательная атмосфера. После вынужденной университетской отставки в 1896 году, академик, профессор, возглавлявший университетскую клинику более тридцати пяти лет, «ненавистный стяжатель» и злой доктор Захарьин, оплеванный и оклеветанный, прожил всего год и скончался от апоплексического удара на шестьдесят восьмом году жизни в полном одиночестве, как изгой и отверженный.
Автор: Тина Гай
Свежие комментарии