ЧТО Я ОСТАВИЛ РАДИ ТЕБЯ Оставил я мои лесные дали,
моих собак - я вспомню их не раз -
и часть изгнанья - каждый долгий час,
казалось, равный вечности вначале. Оставил дрожь на дальнем перевале,
костры - иной, быть может, не угас, -
и кровь слезы прощальной возле глаз,
и тень мою на дне чужой печали. Оставил грустных горлиц у ручья,
нарядных лошадей среди арен
и запах моря сонного оставил. Оставил все, чем жизнь была моя.
Дай мне, о Рим, тоски моей взамен
все то, что потерять меня заставил! ЗАПРЕЩАЕТСЯ ВЫБРАСЫВАТЬ МУСОР Бумага, стекла, скорлупа, жестянки,
тряпье, коробки, горы кожуры,
бутыли, туфли, смрадные пары,
автомобилей бренные останки. Коты любого сорта, банки, склянки,
бесстыжие крысиные пиры,
гнилая жижа, грязные дворы,
лицо домов - не краше их изнанки. Неугомонные торговцы, плеск
фонтанов, голуби, колонны, блеск
величия, руин надменный холод. И молча смотрят свалки и века
на стены, где безвестная рука
из ночи в ночь рисует серп и молот. БАЛЛАДА О ТОМ, ЧТО СКАЗАЛ ВЕТЕР Вечности очень подходит
быть всего лишь рекою,
быть лошадью, в поле забытой,
и воркованьем
заблудившейся где-то голубки. Стоит уйти человеку
от людей, и приходит ветер,
говорит с ним уже о другом,
открывает ему
и глаза и слух на другое. Я сегодня ушел от людей,
и, один среди этих оврагов,
стал смотреть я на реку,
и увидел я только лошадь,
и услышал я только вдали
воркованье
заблудившейся где-то голубки. И ветер ко мне подошел,
как случайный прохожий, как путник,
и сказал:
"Вечности очень подходит
быть всего лишь рекою,
быть лошадью, в поле забытой,
и воркованьем
заблудившейся где-то голубки". | КОРРИДА Зажженная бандерилья,
чадя, прикипела к шкуре,
и, словно слепая буря,
бык ринулся на квадрилью. Как огненный астероид,
прожегший коня рогами,
смешал он и кровь и пламя,
копытами землю роя. И четче, чем кастаньеты,
кровавые взвихрив складки,
смертельные такты схватки
отмеривает мулета. Ступени сжимают кольца
под свист и под рев звериный,
и дразнятся апельсины,
лимоны и колокольцы. Вот взмыла крылом мулета,
тот миг беспощадно метя,
в который клинку и смерти
вручается эстафета. И в пене кровавой влаги
бык смерть принимает стоя,
считая, что все же стоит
коррида удара шпаги. ВЕСНА СВЕТА Наконец-то весна настала.
Как светло! И с неба холодного,
над Москвой нависшего низко,
сколько вдруг лучей заблистало
солнца смелого и свободного,
сколько вдруг на улицах искр! Слышно всем уж теперь, как воды
рвутся вон из-под кромки талой:
скоро к свету пробьются всходы.
Наконец-то весна настала. ВОЗВРАЩЕНИЕ НЕДОБРОГО АНГЕЛА Твоим недобрым ангелом, любовь,
бываю я по временам. Упрямо
сверкает обоюдоострый меч
немилосердных слов. Я знаю, знаю:
его тяжелый блеск так хорошо
и так давно, любовь, тебе знаком.
Ненастные дни гнева и часы
раскаянья, когда, очнувшись,
я за тебя цепляюсь в ливне слез,
исторгнутых нелепым сладострастьем
неправоты. О, бедная любовь!
Я чувствую, как вязкий сумрак снова,
нахлынув на меня, тебя гнетет,
мне горло сжав, тебе он давит плечи,
я вижу, как сгибаются они...
Прости меня, любовь! Я в эти дни
о стены прошлого бьюсь головою,
чтобы тебя мне вызволить из тьмы...
Но вновь я побежден, вновь уничтожен,
и горький меч я вкладываю в ножны,
покой и радость обретая вновь
до смутных дней, когда я снова стану
твоим недобрым ангелом, любовь. |
Свежие комментарии