На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Хвастунишка

6 788 подписчиков

Свежие комментарии

  • Алексей Яковлев
    Спортсмены ездят по разным городам, у них режим. Но и трахаться хочется. Чтобы спортсмены не нарушали режим и не иск...Чирлидинг – танцы...
  • selyger ger
    Никогда не слышал... не очень сильный голос,  я бы сказал - певица - релакс!Не забудем мы ни ...
  • Ольга Денисова
    скажите, а вот такую котельную, как тут на фоот с кафелем - https://amikta.ru/portfolio/otoplenie-pos-leninskoe можно...Идеи для дома: кр...

МЫ ИХ ЧИТАЕМ В ПЕРЕВОДЕ. Джон Донн. Дуэль со смертью (Ч. 4)

Начало ЗДЕСЬ, ЗДЕСЬ и ЗДЕСЬ

По иронии судьбы после смерти жены Джон Донн достигнет пика своей славы: станет знаменитым, почитаемым и богатым человеком.

Он – преподаватель богословия в Линкольн Инне, где  когда-то закончил юридический факультет; проповедник в королевском дворце, в посольствах  Германии, в знатных семействах вельмож и судах,  служит  губернатором Чартерхауса.

К пятидесяти годам Джон Донн – декан кафедры богословия  крупнейшего собора Лондона. Почетнейшая должность с очень хорошим жалованьем, которую занимает до конца жизни.

Но это его мало радует: он готовится к смерти. Последние его Сонеты и Гимны наполнены глубокими философскими размышлениями о своей старости, любви к Богу, милосердии Господа:

Ужели Тот тебя отправит в ад,
Кто и врагов своих простил, как друг?!
И, как, служа земному алтарю,
Мне уверять любимых приходилось,
Что  строгость — свойство безобразных, милость —
Прекрасных, так Христу я говорю:
Уродливы — нечистые созданья,
Твоя ж краса — есть признак состраданья!..

(Сонет XIII)

Мрачная тональность поэзии последнего периода  жизни Джона Донна нарастает. Давно позади скептицизм, игривость, цинизм, самомнение и высокомерие ранней поэзии. Осталась афористичность, парадоксальность, меланхоличность и  неожиданность сравнений. Но по-прежнему, чтобы понять поэта, надо предпринять немалые усилия, настолько велики его эрудиция и многослойность текстов.

Теперь это еще сложнее, потому что его мысли полностью погружены в Бога, богословие и  Библию, знанием которой современный читатель не может похвастаться.  Его последние стихи – это вызов смерти и страху: люди смертны, но они отправляются на небеса, чтобы жить вечной Жизнью.

Смерть – это освобождение, врата в бессмертие. Никто не исчезает бесследно. Тон его поэзии становится очень личным и даже интимным: он разговаривает уже не с людьми, а с Богом. Сарказм и ирония здесь не уместны.

Зимой уходит вниз деревьев сок —
Так я теперь, вступая в зимний срок,
Хочу постичь извечный корень —
Тебя, любви исток!..
Ты на любовь не наложил запрета,
Но хочешь, чтоб святое чувство это
К Тебе — и только! — устремлялось, Боже…
Да, Ты ревнив. Но я ревную тоже:
Ты — Бог, так запрети любовь иную,
Свободу отними, любовь даруя,
Не любишь Ты, коль все равно
Тебе, кого люблю я…
Со всем, к чему еще любви лучи
Влекутся днесь, меня Ты разлучи,
Возьми же все, что в юные года
Я отдал славе. Будь со мной всегда!..
Во мраке храма — искренней моленья:
Сокроюсь я от света и от зренья,
Чтоб зреть Тебя; от бурных дней
Спешу в ночную сень я!..

После возвращения из Германии в Англию и назначения настоятелем в кафедральный собор св. Павла его настигает тяжелейшая болезнь – тиф или возвратная лихорадка, от которой он спасается собственными молитвами-медитациями, оставшимися в записях.

djon_donn6

Записи «Обращения к Господу…» написаны меньше чем за месяц, а вышли в печать раньше, чем он успел выздороветь. Книга состоят из трех частей: в первой - размышления о своей жизни, во второй – утверждение, что человек всегда сам виноват  в своих бедах и несчастьях и в третьей – покаяние  в своих прегрешениях.

Каждая часть соответствует отдельным этапам болезни, симптомы которой очень точно, с медицинской точки зрения, описаны. В Медитации XVII появляется образ колокола, известный многим. Во время болезни колокола звучали постоянно и образ колокола стал образом Всеединства Человечества, выросший из понимания Джоном Донном  церковности.

«Церковь есть Церковь вселенская, соборная Церковь - и таковы же ее деяния. Все, творимое ею - всеобщее достояние. Крестит ли она младенца - и я вовлечен в это крещение … Погребает  ли  она мужа - это погребение задевает меня: все человечество - создание  одного Автора, оно есть единый том, и со смертью каждого из нас не вырывают из книги соответствующую главу, но переводят ее на другой язык, и перевод тот лучше оригинала; так каждой главе суждено быть переведенной в свой черед; у Бога в услужении множество переводчиков: одни части  переведены Старостью, другие - Болезнью, иные - Войной, а иные - Правосудием, - но на каждом  переводе лежит рука Господа;  и Она сплетает  вместе разрозненные листы для той Библиотеки,  где каждая книга раскрыта навстречу другой: и подобно тому, как колокол, звонящий к началу службы, зовет не только священника, но и паству, этот колокол зовет всех нас…

…кто сможет  остаться  глух  к колокольному звону, когда тот оплакивает уход из мира частицы нас самих? Нет человека, что был бы сам по себе, как остров; каждый живущий  -  часть континента; и если море смоет утес, не станет ли  меньше  вся  Европа, меньше - на каменную скалу, на поместье  друзей,  на  твой  собственный дом. Смерть  каждого  человека  умаляет  и  меня,  ибо  я  един  со  всем человечеством.  А  потому  никогда  не  посылай  узнать,  по  ком   звонит колокол, он звонит и по тебе…»

После болезни диалог со смертью длится еще семь лет и закончится он в первую неделю Великого Поста двадцать пятого февраля тысяча шесть сот тридцать первого года.

На этот день  была назначена его проповедь. Она стала  самой значительной. Смертельно больной предположительно раком желудка, исхудавший и почти не говоривший, уже не поднимающийся с постели,  Джон Донн к проповеди готовился как никогда. Он знал, что она будет последней.

https://24smi.org/ONZ4T8400/dc57adXm/f9--sW0MeRVJ5WqpOzFxjM6pRFfYViX1J2npqceDT1QKfB2N6vBSI3KJLP_mIx1HmzNnuZsi_VMGNZ9VvsIxl37PnsVs6FmlDYSLGQuB8XjPTMQ36Cb11JPomSizYo9R2ky9quyHRTDVry_tJJHfg57jFv365wlmATN-c7iFVsZt364EeXsesom1yV-LMOEZPgs1ZbrUoIen-MhpcQLMp4tPTehfRSZAtNydndRxXZXJ4mRcPiW55rDjqzFqtxWGno7eJitInhEY5atPWOEC66y7tiVYNtPEh7sJqfJTPqR7jcxZLScEgBX_HY8EIhw2OCA1Pj42iIdS4giAaJdHR_yMbxbbWK7BScf5fckw41jP-OfkKuViRWRb2irBky1niNyf-n2nRWPmzb5NdsA-xHsgh749Zbomg2Eo0Dk3xkfOXqwH2Hv-ornX6J-bMwGZnbsXdztU41bnugmr8yJ_ZQtOHRusJTfAg

Несмотря на уговоры друзей отложить проповедь, он верил, что Бог даст ему силы произнести ее. Современники назвали проповедь проповедью пастыря на собственных похоронах и «Дуэлью со смертью»  В ходе проповеди в его глазах стояли слезы, говорил он медленно, тихим и глухим голосом. Смерти нет, хотя она сопровождает человека с момента его рождения. Смерти нет, потому что Спаситель, пройдя через нее, ее уничтожил.

«все периоды и переходы в нашей жизни суть лишь многочисленные переходы от одной смерти к другой… Мы …входим в мир, который длится многие века, но наша жизнь не длится… весь этот мир — только всеобщий погост, только братская могила... То, что мы называем жизнью, есть лишь… неделя смертей, семь времен нашей жизни, потраченных на умирание; семь умираний проходят, и наступает конец…..

…исход из множества смертей нашего мира... становится входом в смерть распада, и гниения, и червоточины, и тления, и рассеяния праха… хотя от утробы до могилы, и в самой могиле, мы переходим от смерти к смерти, все же Господь наш Бог способен спасти нас, и Он нас избавит…»

Джон Донн точно знал, когда умрет – в последний день марта, о чем  написал в эпитафии на собственную смерть. Он заказал свое надгробное изображение  и позировал мастеру одетым в саван.

djon_donn20

Предсмертное изображение Джона Донна в саване

Картину он повесил на стенку как напоминание о скоротечности жизни. Позднее это надгробное изображение  стало  символом Джона Донна и символом смерти.

В Гимне Богу, написанном  за восемь дней до смерти, он в последний раз изливает свою любовь к Всевышнему, используя необычную метафору, сравнивая свое тело с картой и музыкальным инструментом.

У твоего чертога, у дверей —
За ними хор святых псалмы поет —
Я стать готовлюсь музыкой твоей.
Настрою струны: скоро мой черед…
О, что теперь со мной произойдет?..
И вот меня, как карту, расстелив,
Врач занят изученьем новых мест,
И, вновь открытый отыскав пролив,
Он молвит: «Малярия». Ставит крест.
Конец. Мне ясен мой маршрут: зюйд-вест.
Я рад в проливах встретить свой закат,
Вспять по волнам вернуться не дано,
Как связан запад на любой из карт
С востоком (я ведь — карты полотно), —
Так смерть и воскресенье суть одно.
Но где ж мой дом? Где Тихий океан?
Восток роскошный? Иерусалим?
Брег Магеллана? Гибралтар? Аньян?
Я поплыву туда путем прямым,
Где обитали Хам, Иафет и Сим.
Голгофа — там, где рай шумел земной,
Распятье — где Адам сорвал свой плод…
Так два Адама встретились со мной:
От первого — на лбу горячий пот,
Второй — пусть кровью душу мне спасет…
Прими меня — в сей красной пелене,
Нимб, вместо терний, дай мне обрести.
Как пастырю, внимали люди мне,
Теперь, моя душа, сама вмести:
«Бог низвергает, чтобы вознести!..»

(Гимн, написанный во время болезни)

За три дня до смерти Джон Донн передал сыну 160 проповедей для публикации, что и было исполнено. Умер он, как и говорил, 31 марта, в возрасте пятидесяти девяти лет. Последними его словами были слова молитвы:

«Да приидет Царствие Твое, Да будет воля Твоя».

Похоронен пастырь третьего апреля в соборе св. Павла, где служил последние девять лет. 

https://miro.medium.com/max/620/1*nTyf-9iI1OCXePZoO0Z52w.jpeg

Собор св. Павла

https://live.staticflickr.com/4402/36344714094_ea8a9e8942_b.jpg

Захоронение и надгробный памятник с его изображением и эпитафией, составленной им самим

Сегодня Джон Донн чрезвычайно популярен и как поэт,  и как священник. Он причислен к лику  Святых англиканской и Евангелическо-Лютеранской Церкви в Америке.

Памятник Джону Донну

День памяти священника Джона Донна отмечается каждый год 31 марта.

Автор Тина Гай

Источник

Картина дня

наверх